< =" "> В последнее время отдельные решения о присуждении Нобелевских премий мира и особенно скандальное увенчание ею Барака Обамы вызвали такое возмущение, что возникли толки о правомерности самого существования этой награды и о ее туманной судьбе в будущем. Вопрос это важный, он затрагивает такие чувствительные стороны современной общественной жизни, что заслуживает взвешенного обсуждения.
С полным основанием обращается внимание на то, что многие обоснования присужденных премий, особенно в последние годы, не соответствуют букве завещания Нобеля. С другой стороны, премии, присужденные, казалось бы, в полном соответствии с указаниями их великого основателя, были дискредитированы дальнейшим развитием событий.
Когда премия была присуждена Арафату, Рабину и Пересу, тоже хотелось бить в ладоши. Шутка сказать! Загасили длившийся десятилетиями конфликт, вызывавший одну войну за другой, помирили палестинцев с евреями. И что же? Существование Израиля признано его арабскими соседями? На его территорию не засылают террористов? Не было второй ливанской войны? Не летят через границу ракеты из Сектора Газа, а Израиль не готовит ответную карательную операцию? Двух лауреатов этой неудачливой награды уже нет в живых, но и третьему не позавидуешь.
Бывало и наоборот, когда значение свершенного постигалось лишь по прошествии времени. Думаю, что вполне заслуженная и, безусловно, соответствующая представлениям Нобеля премия - та, которую получил М. С. Горбачев. Я неоднозначно и во многом критически расцениваю итоги деятельности этого политика, и одна из моих статей о нем называлась «Я правду о тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи» («Время, 2002, 25 апреля). Но неоспоримо, что именно Горбачев внес решающий вклад в окончание холодной войны и этим, возможно, спас человечество от гибели.
Когда он пришел к власти, отношения между СССР и США переживали такую меру взаимной ненависти, враждебности и подозрительности, что достаточно было какого-то технического сбоя, нервного всплеска, ложно понятого сигнала - и все мы погибли бы, как погибли пассажиры нелепо сбитого в 1983 г. южнокорейского авиалайнера. А когда он уходил, такого риска уже не было. И сколько бы современные политики ни толкли воду в ступе насчет того, на кого направлена ПРО, а на кого нет, ясно, что сейчас мы не можем погибнуть по недоразумению, и этим мы обязаны прежде всего Горбачеву.
За сто с лишним лет, которые прошли со времени, когда Нобель писал свое завещание, в мире произошли перемены, которые он никак не мог предвидеть. Перед его глазами была Европа, обильно политая кровью, становившаяся ареной регулярных, нескончаемых войн, которые стали почти бытовым явлением. И Нобелю хотелось такое положение смягчить, чтобы они хоть происходили пореже. Сегодняшняя Европа, конечно, тоже живет не без проблем, но можно уверенно сказать, что европейские страны никогда больше не будут воевать друг с другом.
Под влиянием происходивших перемен смещалась система ценностей, углублялось понимание того, что разоружение, прекращение войн и установление мира, конечно, бесспорные блага, но важно и с течением времени осознается как все более важное, каков сам тот мир, в котором мы живем и как нам его расценивать.
Если существует расовая и национальная вражда, если на этой почве в разных точках земного шара возникают конфликты, выливающиеся в истребление тысяч, а то и десятков, и сотен тысяч человеческих жизней, разве это мир? Если едва не каждый день приходят вести, что куда-то проник террорист-смертник, а где-то взлетел на воздух загруженный взрывчаткой автомобиль и столько-то погибло, а столько-то ранено, разве это мир? Если бандиты захватывают заложников ради получения выкупа или освобождения из тюрем других, ранее пойманных бандитов, если власти тех или иных государств лишают своих граждан элементарных прав, бросают в застенки за высказанное мнение, за участие в мирных шествиях и митингах, препятствуют доступу к получению информации, разве это мир?
Чем более человечество задавалось такими вопросами, тем чаще наполнялось новым содержанием и понятие Нобелевских премий мира. Их стали присуждать борцам не просто за мир, а за лучший, справедливо устроенный мир, людям, вся жизнь которых могла явиться образцом гуманизма, самоотверженности, нравственности, которые приносили этому в жертву благосостояние, свободу, подвергались преследованиям, их травили, бросали в застенки, даже убивали, но и это не могло отвратить их от борьбы за святое дело.
Происходило это, конечно, не вдруг. Первые десятилетия Нобелевские премии мира получали большей частью инициаторы и участники разного рода международных переговоров и соглашений. Но в 1922 г. появилась «первая ласточка» нового подхода, которому предстояло большое будущее. Отступив от буквы завещания Нобеля, но осознав необходимость расширить сферу его доброго начинания, премию «за многолетние усилия по оказанию помощи беззащитным» получил Фритьоф Нансен. А затем ее лауреатами стали Альберт Швейцер, Мартин Лютер Кинг, мать Тереза, Десмонд Туту, Нельсон Мандела - хотел бы я посмотреть в глаза человеку, который назовет эти премии незаслуженными.
В ряду людей, которые стали нобелевскими лауреатами за их гуманистическую и правозащитную деятельность особое место принадлежит А. Д. Сахарову, потому что оно-то полностью соответствует и формулировке Нобеля - он осознал глубинное единство борьбы за права человека с борьбой за мир, что подтверждается самим названием его программной работы «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Премия была ему присуждена «за бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми и мужественную борьбу со злоупотреблениями властью и любыми формами подавления человеческого достоинства». Я счел нужным привести эту формулировку, потому что она имеет, на мой взгляд, прецедентное значение и определяет, за что вообще следует присуждать Нобелевские премии мира.
При всей справедливости укоров, которые могут вызвать те или иные конкретные решения Нобелевского комитета, эти премии играют особую роль в современной жизни. Физики, литераторы, медики будут делать свое дело независимо от того существуют Нобелевские премии или нет. А Нобелевская премия мира - это некий нравственный ориентир, это сигнал другим, средство сплочения людей вокруг идеалов гуманизма и демократии.
И последнее: необходимо всячески обличать фарисейские рассуждения о том, что свобода и демократия могут иметь «национальную специфику», и, дескать, раз у нас повелось затыкать людям рты, значит это и просим считать свободой. Нет, демократия не может быть «второй свежести»: либо она есть, либо ее нет. И универсальность подхода Нобелевского комитета ко всему, что происходит в разных уголках нашей планеты, призвана способствовать утверждению этого принципа.
< ="originalAuthors">Леонид ФРИЗМАНПредлагаем получить высшее образование в России с оплатой после получения. Купить настоящий диплом можно здесь.
