< =" "> Незадолго до своего последнего визита в Россию Виктор Янукович дал интервью российским СМИ, в котором, среди прочего, рассуждал о проблеме двуязычия. Сразу после этого российские и украинские медиа начали обсуждать слова президента о том, что Украина в ближайшее время примет закон о двух государственных языках - украинском и русском. Чуть позже выяснилось, что в итоговом тексте интервью речь о втором государственном не шла вовсе.
Остается только гадать, что это было – непрофессионализм журналистов, неправильно интерпретировавших слова президента, или непрофессионализм пресс-службы украинского гаранта, не сумевшей вычитать текст. Или наоборот – профессионализм пресс-службы, сумевшей создать благоприятный медиафон в России накануне визита Януковича в Москву. Но встреча прошла, никаких прорывов в межгосударственных отношениях на ней не случилось, а заявление о втором госязыке на Украине оперативно дезавуировали.
Интересно другое. Медиавирус спровоцировал очередную дискуссию в украинских СМИ – нужен ли стране второй государственный язык. Понятно, что путей у русского языка к обретению госстатуса может быть два. Первый – это единодушие трехсот парламентариев, которые бы решились изменить Конституцию страны. Второе – это референдум. Но ни тот, ни другой вариант невозможен: «регионалам» не собрать столько голосов, а число сторонников двуязычия – меньше половины избирателей.
Надо понимать, что последние двадцать лет украинский язык выполняет определенную «охранительную» функцию, которая должна подчеркивать незыблемость принципа «Украина – не Россия». Вместо борьбы с родовыми пятнами постсоветской реальности, вроде коррупции и доминанты права силы над силой права – Украина предпочитала строить центростремительные настроения, в том числе, и на базе моноязычия. В результате, именно язык сегодня остается чуть ли не последним маркером государственной инаковости, потому что вся остальная реальность слабо выбивается из общего социального ландшафта СНГ. А потому сакральность темы единственного госязыка напрямую увязывается с будущим украинского государственного проекта.
Но речь сейчас даже не об этом. Куда интереснее было бы представить – какой могла бы стать Украина, если бы украинский язык потерял монополию на госстатус? Что изменилось бы, если по мановению волшебной палочки с завтрашнего дня в стране русский язык легализовался от Львова до Донецка?
Во-первых, изменения бы коснулись делооборота – вся канцелярия будет вестись одновременно на русском и украинском. Равно как и судопроизводство перестало бы оставаться лишь украиноязычным, что решило бы множество проблем жителей юго-востока. Возможно, что это потребует дополнительных средств, не исключено, что даже весьма существенных. С другой стороны, если учесть, как именно на Украине уводят средства бюджета "в тень", это вряд ли обрушило экономику страны. К тому же госслужащих не придется обучать русскому языку. Так или иначе, все СНГ вышло из советской шинели, и поколение сильных мира сего еще не успело забыть «великий и могучий».
А вот со сферой медиа все было бы чуть интереснее. Фактически, сегодня на Украине более 60% печатных СМИ и так выходят на русском языке. По сути, единственным заповедником украинского языка в формате всей страны остается лишь телевидение и радио, где его доля достигает 80%. А это значит, что изменения в информационной политике телеканалов не заставили бы себя ждать.
Автоматически бы ушли в небытие раздражающие мелочи, наподобие тех, что аннотации к лекарствам и наружная реклама должны печататься лишь на украинском языке. Хотя в отношении той же наружной рекламы на юго-востоке страны давно уже обходят прямой запрет, печатая биллборды на русском, с миниатюрным переводом на госязык в углу малозаметным шрифтом.
Что касается образовательной сферы, то тут изменения были бы куда масштабнее. Во многих регионах юго-востока найти сегодня украинскую школу достаточно проблематично, но в центральных регионах страны дело обстоит с точностью до наоборот. Равно как и в системе высшего образования, где приоритетным языком вступительных экзаменов остается украинский, и он же является доминирующим языком преподавания во всех вузах не юго-восточных областей.
А вот сфера политического противостояния наверняка бы приобрела новый импульс с появлением в стране второго госязыка. Разнообразные националисты увеличили бы свою популярность за счет рассказов о скором и неминуемом крахе государственного проекта с дальнейшим поглощением его Москвой. Не исключено, что, в свою очередь, юго-восток ответит им альтернативным политпроектом наступательного характера, который бы ратовал за окончательный возврат к советской трактовке истории Украины и развенчанию всего, что остается значимым для жителей западных регионов страны.
Надо понимать, что Украина остается страной, в которой в том числе и на моноязычие возлагается роль эдакого «плавильного котла», в котором по итогу должен выкристаллизоваться новый гражданин. Ряд экспертов не исключают, что введение второго госязыка может трансформировать внешнюю языковую границу (между Украиной и Россией) во внутреннюю – пролегающую по границе ряда областей. По мнению этой группы аналитиков, не исключена ситуация, что в результате промосковский вектор получит сильнейший импульс, а гуманитарная экспансия России может похоронить традиционную мантру о принципиальной инаковости двух стран.
Стоит учитывать и то, что сегодня на Украине сформировано фактическое двуязычие, когда у обоих языков есть свои роли и границы полномочий. Нарушение этого шаткого баланса приведет к тому, что ареал распространения украинского языка сожмется как шагреневая кожа. Ряд экспертов даже пророчат ему существование в рамках языковых гетто на западной Украине и в ряде центральных регионов. Возможно, что это приведет к маргинализации его носителей и, наверняка, к радикализации национального движения.
Нет уверенности, что двуязычие сняло бы с повестки вопросы межобщинных противоречий. Тем более, что и мировой опыт учит – возможны как положительные примеры практического билингвизма так и отрицательные. Сторонники единственного госязыка говорят о том, что двуязычие сказывается положительно лишь там, где число носителей второго языка не превышает 15% - как в той же Финляндии или Канаде. По их словам, до тех пор, пока на Украине каждый третий гражданин будет идентифицировать себя как русского, то введение законодательного двуязычия обречет страну на повторение судьбы Бельгии, где противоречия между голландской и валлонской общинами рвут государство на части.
Но при всем многообразии различных сценариев, нельзя не признать того, что введение второго государственного языка на Украине не решило бы ни одной из актуальных проблем страны. Билингвальное образование не станет автоматически конкурентным, русскоязычные чиновники не перестанут брать взяток, а телевидение, перейдя на русский, не станет сеять умное, доброе и вечное. Фактически, актуальная повестка дня на Украине складывается абсолютно из других критериев: безработица, рецессия или коррупция безразличны к языковому вопросу. Но это знание вовсе не отменяет того, что время от времени самые разные политики будут вытаскивать из рукава засаленную карту этой темы. А опыт игры с шулерами доказывает: садиться играть с ними за один стол – значит гарантированно оставаться в дураках.
< ="originalAuthors">Павел КазаринПредлагаем получить высшее образование в России с оплатой после получения. Купить настоящий диплом можно здесь.
