Ксения Собчак о "жарких уголках ада"

< ="article clear">

Почти две недели назад "Сплетник" встретился с Ксенией Собчак в студии телеканала "Дождь" и задал ей несколько вопросов.

Мы хотели узнать, правда ли, что ее лишают работы, и если да, то кому это нужно, а заодно выяснить, действительно ли Ксения Собчак стала оппозиционером и революционеркой, как пишет пресса. На эти и другие вопросы она подробно ответила Максиму Андриянову.

Наше интервью ждала сложная судьба. После расшифровки мы отправили его на утверждение Ксении Анатольевне, а на следующий день во время обыска ноутбук с нашим интервью был конфискован. Новую копию Ксения смогла завизировать только сейчас. Впрочем, несмотря на то, что с момента проведения интервью в жизни журналистки произошло много важных событий, вопросы, которые в нем обсуждались, остались по-прежнему актуальными.

М: Ксения, договориться об интервью и втиснуться в твое расписание было непросто. С таким графиком ты поесть успеваешь?

К: Только что обедала здесь, в гримерке. А завтракала я в аэропорту "Пулково" на вылете. Я сегодня очень рано встала, летела сюда из Питера. В аэропорту выпила чай и съела кашу.

М: Откуда такая сумасшедшая занятость? Ведь буквально на прошлой неделе весь интернет пестрел заголовками: "Я потеряла почти все"...

К: Ну, я не знаю, что там за заголовки и откуда они берутся. Я говорила о своей телевизионной работе. Это же основной источник моего дохода. Но помимо телевизионной работы, слава Богу, у меня есть масса других дел пока. Вела премию "Собака", потом ездила готовиться к интервью [с Чулпан Хаматовой - прим. "Сплетника"] в гематологический Центр - посмотреть, как там все устроено, чтобы понимать, о чем идет речь.

М: Правда, что с большинства телевизионных проектов тебя сняли? "Премия МУЗ-ТВ" прошла без тебя...

К: Я не готова ничего утверждать, могу только перечислить факты: с "Премии" сняли, с "ТЭФИ" сняли. Посмотрим, что будет с проектом "Топ-модель по-русски" на МУЗ-ТВ. В ближайшее время все станет очевидно. На некоторые программы, куда меня все время приглашали - различные ток-шоу, в том числе политические, - тоже перестали звать. С Юрмалы меня вычеркнули. Сейчас все знают, что существует какой-то политический черный список.

М: Ну, ты же хорошо понимала, что в конце концов все вот этим и кончится.

К: Я это плохо понимала. Потому что я вообще не очень понимаю, как моя деятельность в шоу-бизнесе зависит от политического высказывания. Я не преступник, не революционер. Я человек, который так же, как и многие другие, говорит о своей гражданской позиции. Высказываются же Татьяна Лазарева или Михаил Шац, им не закрывают программы. Мне кажется это какая-то личная история. Для меня, по сути дела, сделан запрет на профессию. Это очень странно, потому что я не вижу разницы. Мне кажется, что моя позиция мало чем отличается. И я не очень понимаю, почему меня тут же представили каким-то радикалом. Мне кажется, это тоже часть какой-то пропаганды. Ничего радикального я не говорю, никаких радикальных мнений не разделяю. Я точно не пойду драться с ОМОНом, я не собиралась этого делать с самого начала и сейчас тем более.

М: Когда начинаешь беседовать с заинтересованными лицами, и речь заходит о тебе, то говорят: "Ну как же, нельзя же быть революционеркой и одновременно заниматься шоу-бизнесом. Потому что это странный симбиоз"...

К: По какой-то причине эти люди сделали из меня революционера. Я человек, который выступает за некую справедливость в жизни, за нормальное эволюционное развитие. Революционеры - это люди, которые пытаются свергнуть власть любым доступным способом. Я этого не пытаюсь сделать. И мне не очень понятно, почему в нашей стране революционерами называют людей, которые выходят и говорят: "Мы за честные выборы!" А не революционеры, они, соответственно, за нечестные? Объясните мне.

М: Ну, тут есть такой момент... ты же сама брала интервью у Ивана Урганта и, в общем, было понятно, что вы думаете примерно одно и то же, но ...

К: Но просто я об этом говорю, а он - нет.

М: Да, и в этом есть большая разница. Почему ты вдруг решила сказать? Никто же не мешал промолчать.

К: Слушайте, ну, в какой-то момент это просто невозможно... Я же долгое время молчала, правильно? В какой-то момент, мне кажется, это уже становится аморальным. Об этом моя любимая теперь цитата Алигьери, что "самые жаркие уголки Ада приготовлены для тех, кто во времена серьезных нравственных потрясений, сохранял молчание". Вот мне кажется, этим и объясняется. Сейчас ситуация доведена до такой остроты, что молчать больше не представляется возможным. То, что я говорю, совершенно не противоречит государственности и какой-то эволюционной программе. Более того, если эта эволюционная программа будет возможна с существующей властью, я с удовольствием её поддержу. Я совершенно не считаю, что только все разрушив, можно что-то построить. Нет. Просто надо реально начать какие-то изменения, а не создавать видимость этих изменений.

М: Ты же наверняка хорошо понимала, как воспримут твои слова. Во-первых, сначала тебе не поверят - и это хорошо было продемонстрировано на митинге, где ты выступала. А потом многие подумают: "Ну куда она лезет, у неё же все есть, она из Питера, у неё связи, знакомства..."

К: Ой, мало ли кто из Питера. Это какая-то странная реплика. Во время митинга на Сахарова мне свистели. На Арбате мне уже не свистели, но, наверное, ещё не аплодировали. А в Астрахани мне уже только аплодировали и кричали "спасибо" из толпы. Когда человек делает то, что он считает важным, люди в какой-то момент неизбежно начинают это оценивать правильно. Собственно, я не считала нужным это кому-то доказывать. Я просто понимала, что рано или поздно это произойдет.

Политических амбиций у меня нет совершенно. Было желание донести свои мысли, иначе я бы не вышла на сцену. Потому что я считаю важным показать - не нужно бояться. Вот это мне, правда, казалось важным - личный пример. Сейчас в нашей стране это единственный способ. Именно поэтому я так много вопросов задаю, в том числе своим гостям, на эти темы. Это некий идентификатор человеческих ценностей, нравственности, совести. Очень важный идентификатор. Если два года назад можно было реально отшутиться, и никто бы не обратил внимания, то сейчас - и мои эфиры это показали, - уже нельзя. Теперь такое время, когда это сделать просто невозможно.

М: Сейчас ты лишилась некоторого количества контрактов, денежных контрактов. И ты об этом в открытую говоришь...

К: Скорее, журналисты этой темой интересуются. Но это та реальность, в которой мы живем, факт. Я гарантирую, что в ближайшее время сделают все, чтобы меня не показывать. Это уже видно по тем новостям, в которых раньше бы меня показали. Через какой-то промежуток времени все станет очевидно. Был человек, а теперь его нет, так же не бывает.

М: Как теперь твоя жизнь изменилась и как ты её строить собираешься?

К: Как-то по-другому. Например, я займусь тем, чем смогу заниматься, где не будут мешать. Будут мешать там, попробую что-то еще. Я человек деятельный, который не привык останавливаться. Буду работать там, где у меня будет такая возможность. Если такой возможности совсем не будет, ну значит... Несмотря на то, что сейчас маразм крепчает, он должен остановиться. Тут скорее даже речь идет о самоцензуре, люди уже сами домысливают, что можно, что нельзя, сами что-то придумывают.М:. А вот здесь хочу вернуться к истории с Чулпан Хаматовой. Вы с ней встретились на Благотворительном аукционе, который ты должна была вести. И этот аукцион состоялся уже после того, как ты задала ей неудобный вопрос на "Нике". Как так вышло, что тебя не сняли с этого мероприятия?

К: Конечно, не сняли. Так же, как меня не сняли с "Собаки", которую я вела с Шацем. Потому что это не телевизионные премии. Людям наоборот прикольно показать, какие они свободные, если это не телевизионная трансляция. Проблема же именно с телевизионной трансляцией, а не с тем, что я вообще веду мероприятия.

М: Да, нет, проблема могла быть личностного характера. Чулпан было бы неприятно, если бы вы встретились на мероприятии и ...

К: Это вам кажется, что ей должно быть неприятно. Мы этот вопрос как раз с ней выясняли. Я извинилась, но не за вопрос, а за то, что могла доставить ей какие-то неприятные эмоции. И я была очень приятно поражена, что она оказалась нормальным человеком. Никакого негатива я не доставила. Моей целью не являлось её как-то обидеть. Собственно, у нас почему-то любой вопрос трактуется, так, что люди должны поссориться, перестать общаться. Это был просто вопрос. А люди считают, будто я спросила что-то неприличное. Эти люди, фактом своего поведения признали, что спросить, поддержали ли бы вы кандидатуру нашего президента (на тот момент кандидата), - является неприличным. Вдумайтесь, что это значит. Мне кажется, это главная победа прошедшей "Ники". Люди стали показывать, что осуждают меня. Но что они осуждают? То, что этот вопрос явился бестактным. А почему он бестактный? Такую реакцию могли бы вызвать вопросы: "Чулпан, а сколько Вы денег зарабатываете? А сколько раз в неделю Вы сексом занимаетесь?" Это да, это я понимаю, неприличные вопросы. Но почему объявление своей гражданской позиции считается неприличным - вопрос не ко мне.

М: А чьё мнение для тебя действительно важно? На каких людей ты ориентируешься?

К: Это, например, Леонид Парфенов, Юрий Сапрыкин, Быков, Акунин, Новодворская, Познер, Шевчук.

М: Что говорит про ситуацию вокруг тебя мама? Во-первых, дочка родная, во-вторых, это бросает тень на её политическую карьеру тоже. Был ли у Вас какой-то разговор?

К: Был, и не один. Мама очень переживает, ее можно понять. И я сама переживаю. Наверное, вот перед кем по-настоящему неудобно, так это перед ней. Она-то точно ни в чем не виновата. Она не поддерживает меня и очень за меня боится. Ей нелегко. И она не из тех людей, которые нормально переносят какие-то не очень стандартные ситуации.

М: Да, тут же из огня, да в полымя, то "Дом-2", то вот ...

К: Все-таки мне кажется, что не надо сравнивать то, чем я занимаюсь сейчас с "Домом-2".Никогда не забуду первое сообщение, которое я получила, когда произошла эта дурацкая история с автозаком. Мне написал один из людей, которых я перечислила (я просто не буду называть его сейчас, это не очень красиво): "Если раньше ты беспокоилась, что тебе никогда не забудут "Дом-2", то сейчас это все осталось в каком-то далеком прошлом".

М: А знаешь, есть люди, которые пишут, что "если бы Собчак вышла замуж и нарожала детей, то ты бы не занималась такими глупостями".

К: Ну, таково мнение ваших читательниц, что это глупости. А я считаю, что это самое важное, что сейчас есть в стране.

М: Ну, ты же понимаешь, что замуж-то будет очень тяжело с такой позицией.

К: Почему?

М: Кто хочет иметь рядом непримиримого борца?

К: Кто вам сказал, что я непримиримый борец? Мне кажется, меня все время хотят затолкать в какую-то нишу. То я - Пэрис Хилтон. Но я ею никогда не была. И я никогда не была светской львицей, а меня все время так называли. Сейчас меня все называют революционером, но я не революционер. У меня всегда очень взвешенная и понятная позиция, я всегда за компромисс. И в отличие от многих людей, с которыми я вместе куда-то выхожу и протестую, я как раз за диалог. Кричать "Путин, уходи!" - совершенно неправильная и тупиковая история. Потому что понятно, что никто никуда не уйдет. Это бессмысленно. Это как топать ногами и требовать, чтобы тебе прямо сейчас купили дворец султана Брунея. Если у тебя есть какие-то цели, нужно к ним идти постепенно, эволюционно. В этом я абсолютно уверена.

М: Ксения, а та история в ресторане "Марио"... Начиная с нее и заканчивая твоей критикой бывшего министра сельского хозяйства из-за сумки Birkin .... У наших читателей тут же возникает вопрос - у тебя же тоже есть сумка Birkin и ты тоже ходишь в "Марио"...

К: Я никого не критикую. Просто показала, вот - Василий Якименко ест устрицы белон. Вот знакомьтесь - Елена Скрынник, сумка Birkin, стоит 30 000 долларов. Я журналист и просто предъявляю факты. К тому же, есть небольшая разница: я занимаюсь шоу-бизнесом. Я не министр, не чиновник, не занимаюсь Росмолодежью. У меня хоть тысяча может быть сумок Birkin, это мое личное дело. Я не только журналист, я зарабатываю деньги и другим способом. До всех этих историй у меня был очень высокий уровень дохода, который позволял мне это. Есть ли у Елены Скрынник такой уровень дохода, который позволяет ей покупать такие сумки?

М: На день рождения подарили?

К: Я же не осуждаю никого и не говорю: как она может? Я просто описываю действительность. Какие ко мне вообще претензии? Вот Вася в "Марио", вот Скрынник с Birkin, вот патриарх с часами, вот VIP - приглашение на "Пояс Богородицы". Я же никогда не даю оценок, во всяком случае, стараюсь этого не делать. Но мне кажется, что когда ты госслужбой занимаешься, тебе внутренне должно быть как-то не по себе. Даже сейчас, являясь человеком, который просто заявляет себя как общественный деятель и гражданский активист, мне уже вот как-то c Birkin ходить не хочется.

М: Неудобно?

К:  Вопрос не в неудобно. Я ещё раз говорю - я не стесняюсь, что она есть. Просто есть какие-то вещи, которые волнуют гораздо больше и не очень клеятся с сумкой Birkin. Это происходит естественным образом.

М: Как ты себе представляешь свое ближайшее будущее?

К: Никак, я об этом не думаю сейчас. Я работаю, делаю что-то, а что будет дальше, посмотрим. Мне кажется, что в нашей стране будет большое количество событий, которые определят нашу общую жизнь, поэтому смешить Бога своими планами в данный период точно не стоит. Я живу тем, что происходит сейчас. Как только ты начинаешь жить прошлым или будущим, то перестаешь наслаждаться жизнью. Нужно жить в сегодняшнем моменте и получать от этого максимальное удовольствие. 

М: Несмотря на все трудности, с которыми сталкиваешься?

К: Ну, трудности закаляют. Все, что не убивает тебя, делает сильнее. Значит, такой период нужен был мне для чего-то в жизни, и я очень довольна. Понимаешь кто враги, кто друзья, кто трус, кто смелый, кто принципиальный, кто подлый. Это же круто, такая редкая возможность в нашей жизни.

М: Ну, не знаю, круто ли это, узнать, что кто-то перестал с тобой здороваться или прячет взгляд? Были такие люди, да?

К:  Пока нет, слава Богу, но все ещё может произойти.

М: Ну, видимо ты ещё пока не попробовала это на себе? Поэтому тебя это мало пугает.

К: Подождите, почему меня должно это пугать? Когда есть выбор - всю жизнь прожить с мудаком и в конце жизни узнать, что он тебя никогда не любил, а был с тобой из-за денег или там ещё почему. Конечно, лучше об этом узнать как можно раньше, чтобы был шанс начать новую историю. Зачем жить в самообмане, зачем мне рядом люди, которые из-за своей какой-то трусости или ещё чего-то перестанут здороваться? Да слава Богу, если жизнь дала шанс таких людей увидеть.

М: Почему-то ты перевела сразу все в плоскость личной жизни?

К: Это пример. У нас был спор с друзьями. Они говорят: "Я бы хотел всю жизнь прожить с женщиной, даже если она меня никогда не любила. Просто чтобы я бы никогда об этом не узнал, какая мне разница, главное, что я её люблю". Эта позиция мне не близка, я считаю, что лучше, конечно, знать. Я против иллюзий.

М: Любых?

К: Ну, не любых. Этой точно. Что касается взаимоотношений с людьми, то конечно.

М: Вообще в принципе, какое место в твоей жизни мужчины занимают?

К: Важное.

М: Поменялось ли твои отношения с мужчинами в последнее время?

К: Ну, я стала, может, терпимее чуть-чуть. Вообще, с возрастом я себе нравлюсь гораздо больше. Я себя чувствую более сильной, более уверенной в себе. Меня гораздо меньше волнует какое-то мнение. Ну, а самое главное, что я стала как-то уверенней в своей позиции и гораздо меньше хочу быть в центре внимания. Меня это не волнует так сильно, как раньше.

М: Мы с тобой встречались пять лет назад, и ты говорила, что тебе этого [публичного внимания и успеха - прим. "Сплетника"] хочется больше всего. И ты признавалась в этом, совершенно не стесняясь.

К: Это правда. Сейчас мне тоже этого хочется, но уже по-другому. Хочется другого качества этого успеха. Хочется созидать, хочется сделать что-то важное и дальше уже, чтобы это важное стало важнее меня или кого-то ещё.

М: Ты достаточно поздно завела и Twitter и Livejournal. Почему? Ты почувствовала вдруг, что это неплохая площадка? Что тебя побудило?

К: Я поняла что это площадка, которая может показать на самом деле то, что я думаю, что для меня важно.

М: Но через Twitter и через Livejournal на тебя льется огромное количество негатива.

К: Какая разница? ... Ну, это же проплачено. Послушайте, я уже понимаю, как это работает. Огромное проплаченное количество «нашистов» - людей, которых никто не читает, но у которых почему-то большое количество фолловеров, которые просто себе покупают роботов в интернете. Все это количество людей не имеет никакого отношения к тому, кого реально читают. Это надо смотреть (меня уже научили) совершено другим способом. И там я реально являюсь одним из главных людей, кого читают в Twitter, например. "Нашисты" просто на зарплате сидят, им платят деньги за то, чтобы они тебя поливали - на каждую фразу. Я же сначала завела Twitter, а вся политическая активность началась чуть позже. И я стала популярна достаточно сразу. Тогда не было никакого негатива вообще, была исключительно положительная история. Все это можно посмотреть, взять статистику.

Спросите у любого человека, который пользуется Twitter - если ты не имеешь отношения к политике, то у тебя очень позитивная история. А когда занимаешься политикой, на тебя просто направляют эту машину, поэтому тут нет ничего удивительного. Я не читаю все это.

М: А что для тебя конечная точка? Конечный результат, которого ты хочешь достичь?

К: Я хочу изменения ситуации в моей стране, вот конечный результат. Я хочу жить в европейском государстве, я не хочу уезжать из России. Я хочу не уезжать в Париж или в Лондон. Я хочу, чтобы Париж и Лондон приехали сюда, и у нас для этого есть все возможности и все ресурсы. У нас для этого нет пока эффективной системы. Если я каким-то образом сделаю вклад в достижение этой цели, я буду считать, что прожила жизнь не зря.

М: И, делая такие заявления, ты говоришь, что у тебя нет политических амбиций?

К: Ну, это что обязательно нужно делать политикой? Нет. Можно создать какую-то структуру, какой-нибудь фонд журналистики. Или студию красоты. Маникюрный салон, если он сделан как в Англии, - это тоже вклад в эту копилку. Любое созидание... Программа "Госдеп" - которая сделана не по-совковому, а так как делаются молодежные ток-шоу на Западе - вот на сегодняшний момент мой вклад в копилку западного общества в России. Потому что там ток-шоу выглядят не так, как у нас на федеральном канале.

М: Но "Госдеп"-то закрыли на канале MTV.

К:  Он идет на "Снобе", в интернете.

М: Всегда ведь можно сказать - закрыли, потому что никому неинтересно было.

К: Ну, они могут сказать, что угодно. Есть рейтинг, который был в три раза выше доли каналов. Здесь цифры, их нельзя обмануть.

М: Ты уверена, что народ хочет в своей массе того же, что и ты?

К: Я абсолютно уверена. Я не знаю насчет масс, но я знаю, что люди, которые живут в Москве; люди, которые работают; люди, которые хотят созидать; люди, которые не находятся в зависимости от государства - бюджетники и так далее, конечно, хотят такой жизни.

М: А люди, которые за пределом Садового кольца?

К: А такие люди не только в Садовом кольце. Мало людей, которые не являются бюджетниками и которые живут за пределами Садового кольца? Я не хочу жить в стране, которая полностью является патерналистской. Я хочу жить в капиталистическом нормальном государстве, которое действует по законам либеральной экономики, нормальной, а не суверенной демократии.

М: Последний вопрос. Я просто уверен, что у тебя будет семья, у тебя будут дети...

К: Надеюсь.

М: И какие принципы ты будешь им закладывать с самого начала?

К: Быть честными, быть искренними, говорить то, что думаешь. У нас таких людей не любят, им тяжело, но это единственный правильный способ жизни.

М: То есть ты их сразу будешь обрекать на тяжелую жизнь?

К: Ну, а жизнь в принципе тяжелая. Жизнь - это испытание твоих внутренних качеств, нужно себя таким испытаниям подвергать.

М: Спасибо.

Источник:< ="spletink">