< =" "> Сегодня со страниц правительственной газеты народный артист России, председатель СТД Александр Калягин потребовал прекратить «истерическую травлю» сторонников В.Путина, развязанную «группой журналистов и группой мнящих себя прогрессивными членами общества».
Неделю назад один белодомовский чиновник говорил о «вакханалии», сегодня уже упоминается «травля», да ещё под «экстремистским» соусом. Градус общественной тревоги явно накручивается теми, кто, будучи на стороне власти, считает себя при этом пострадавшей стороной.
Позвольте, Александр Александрович, я вам расскажу, какой бывает настоящая «травля» тех, кто не стесняется сотрудничества (фр. – collaboration) с авторитарными или диктаторскими режимами.
Расскажу на примере ваших коллег-артистов.
29 января Януш Клосинский вышел на сцену Национального театра Варшавы.
Спектакль «Свадьба» по одной из самых знаменитых пьес классика польской драматургии Станислава Выспяньского не обещал никаких сюрпризов. Историческая драма, однако, разыгралась в тот вечер не только на сцене, но и в зрительном зале и за кулисами.
Как только Клосинский в роли старого еврея появился перед публикой и попытался произнести первую реплику, зал разразился оглушительными аплодисментами.
Сначала никто не понял, что именно произошло, и почему вдруг зрители захлопали: момент выхода второстепенного персонажа отнюдь не был кульминационным в пьесе, и обычно его появление публика воспринимала куда спокойнее.
Потом всё стало ясно.
Это были не обычные театральные аплодисменты. Это было захлопывание, т.е. попытка срыва спектакля. Овации и выкрики с мест не прекращались до тех пор, пока Клосинский, оставался на сцене.
«Он вернулся за кулисы бледный как мертвец», – вспоминал позднее тогдашний директор Национального театра Адам Ханушкевич.
Он предложил 61-летнему актёру больше не выходить на сцену, постаравшись доиграть спектакль без его героя, но Клосинский отказался. Во втором отделении он вновь появился перед публикой, и снова был жестоко освистан. «Хлопали все 1000 человек, сидевшие в зале!» – возмущался потом директор, отмечая, что, когда всё уже закончилось, члены труппы подходили к своему коллеге и пожимали ему руку в знак поддержки.
Это случилось в январе 1982 года, примерно через месяц после того, как генерал Ярузельский объявил в стране военное положение, сопровождавшееся массовыми арестами и ограничением гражданских свобод.
Значительная часть польской интеллигенции встретила военные порядки в штыки, но были и те, кто публично выступал в поддержку Ярузельского. Одним из них Януш Клосинский и оказался.
В старейшем театре страны он служил более десяти лет, и, занимаясь не только творческой деятельностью, уделял время партийной работе – артист был секретарём местной ячейки ПОРП (польский вариант коммунистической партии).
В телеэфире со словами поддержки Военному совету национального спасения во главе с Ярузельским он, согласно воспоминаниям директора театра, оказался не по собственной воле. «Нас вызвал министр культуры и сказал: я обращаюсь к вам от имени ЦК с просьбой выступить по телевидению по поводу военного положения». Клосинский не отказался, а вот директора через некоторое время сняли с должности как политически не слишком благонадёжного.
Многих возмутил не только сам факт такого выступления, но и то, что, выражая на всю страну благодарность Ярузельскому за «наведение порядка», он говорил от имени других деятелей культуры.
«Это неправда, я не говорил «мы, актёры», а лишь имел в виду, что мы – это часть польского общества», – оправдывался позднее Януш Клосинский. Виноватым, впрочем, он никогда себя не чувствовал.
А потом наступило 29 января.
Кто именно организовал массовое захлопывание артиста, так и неясно. По одной версии, всё устроили оппозиционно настроенные студенты театральных училищ Варшавы, и это была заранее продуманная акция, по другим данным – всё произошло почти стихийно. Как бы то ни было, сотни зрителей, пришедших в театр в тот пятничный вечер, недвусмысленно выразили своё отношение к поступку заслуженного артиста.
Не особо оспаривая, кстати, право общества на такую реакцию по сути, Клосинского возмутила форма, которую выбрали участники протеста: «осквернены храм, театр и великий Выспяньский, поэту просто плюнули в лицо. Это как если бы верующим не понравилась церковь, и они сорвали мессу».
Далее артист предложил свой вариант разрешения спора: «могли бы сделать это на улице, например, бросив в меня яйцами». Проявил тогда пострадавший и великодушие к зачинщикам: чины из польского МВД готовы были провести расследование случившегося в театре, но артист, по его собственным словам, попросил этого не делать.
Клосинский был далеко не единственным представителем польской интеллигенции, кто в годы военной диктатуры поддерживал власти и был в той или иной форме подвергнут за это обструкции.
Актёр Станислав Микульский, лично друживший с Ярузельским, и певец Казимер Ковальский тоже были освистаны во время своих выступлений, а писателю Войцеху Жукровскому пришлось разбирать посылки с собственными книгами, которые массово возвращали его недавние читатели.
После 29 января 1982 года Януш Клосинский, здравствующий и ныне, больше никогда не выходил на театральную сцену.
Однажды, Александр Александрович, вы задали риторический вопрос: «если я член партии, то непременно карьерист и вообще – говно?».
А сами-то сегодня как думаете?
Предлагаем получить высшее образование в России с оплатой после получения. Купить настоящий диплом можно здесь.
