С кем вы, казаки России?   

< =" ">

20 января 2012 года премьер-министр Путин в рамках предвыборной президентской кампании обратился к народу со статьей по вопросу национальной безопасности современной России. Статья под названием «Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России», опубликованная в «Российской газете», первая в таком роде за 20 лет контрреволюции, наконец-то, расставила кое-какие точки над i в отношении будущего президента страны к национальной безопасности в антисоветской России.

Статья объемная, с чем-то можно согласиться, с чем-то категорически нельзя, принимая во внимание порочность для национальной безопасности самой концепции проводимой военной реформы Я не буду касаться всех аспектов статьи, не обошедшейся без выпадов по адресу Советских Вооруженных Сил и советского ВПК, но на одном высказывании премьера хотелось бы остановиться

 «Особо хочу сказать о казачестве. Сегодня к этому сословию себя относят миллионы наших сограждан. Исторически казаки находились на службе у Российского государства, защищали его границы, участвовали в боевых походах Русской Армии. После революции 1917 года казачество было подвергнуто жесточайшим репрессиям, по сути - геноциду. Однако казачество выжило, сохранив свою культуру и традиции. И задача государства - всячески помогать казакам, привлекать их к несению военной службы и военно-патриотическому воспитанию молодежи».

А еще ранее премьер-министр РФ Владимир Путин утвердил Положение о порядке привлечения членов казачьих обществ, внесенных в государственный реестр, к несению государственной гражданской службы, военной, правоохранительной, а также муниципальной службы.

Возникает недоуменный вопрос: Разве гражданам России, которые называют себя казаками, было до сих пор запрещено нести государственную гражданскую службу, служить в армии и в правоохранительных органах или находитьсся на муниципальной службе? Разве еще в 1936 году не были сняты с казаков существовавшие после гражданской войны ограничения по службе в РККА? Разве лица, называющие себя казаками, не граждане России с теми же правами и обязанностями, как и у всех остальных граждан России, включая членов всевозможных общественных организаций, начиная от филателистов и кончая любителями хорового пения, что потребовалось специальное Положение для членов казачьих обществ?

А почему только о казаках такая забота? Может быть скоро дождемся и Положения о порядке привлечения членов дворянских обществ к несению государственной службы, благо выяснилось, что оказывается не добили большевики дворян, живучи оказались, как клопы, и повылазили невесть откуда дворянские отпрыски, как, впрочем, и купеческие вместе с кулацкими. Пора вспомнить и о них, пристроив к несению государственной службы, вместо всяких там потомков «чумазых» - рабочих  и  крестьян,  которых  давно  пора  вернуть  на  их  место,  на  котором они находились до исторического материализма.

Уже не с этой ли целью первыми вспомнили о казаках, чтобы при случае, соблюдая исторические традиции, поставить «чумазых» на их место, как это делали казаки в добрые благословенные времена Святой Руси? А в помощь им привлечь еще один не до конца использованный силовой резерв, а для этого утвердить еще одно Положение, положение о порядке привлечения членов ОПГ к несению государственной службы, особенно в правоохранительных органах. Впрочем, в этом нет особой необходимости, поскольку уже давно правоохранительные органы и ОПГ тесно сотрудничают между собой, так, что иногда трудно отличить их между собой, как в казачьей станице Кущевке.

Возникает и другой вопрос: Чьи казаки ехали по Берлину и чьи кони шли на водопой по берлинской мостовой в 1945 году и откуда взялись миллионы «казаков», если казачество было подвергнуто жесточайшим репрессиям и геноциду, то есть физическому уничтожению советской властью? Странно, если осуществлялся геноцид, то почему столько недобитков осталось? Ведь геноцид это тотальное уничтожение народа или какой-либо части народа. Если бы был геноцид, то казаков бы не было на белом свете, но кто же тогда шляется по городам и весям России, вырядившись в белогвардейскую форму с офицерскими погонами,  вплоть до генеральских, на плечах и жестяными крестами на груди? Одно из двух: либо не было геноцида (нельзя же назвать геноцидом уничтожение противника во время войны или бандитов за совершенные преступления), либо миллионы наших сограждан, относящих себя к казакам, не казаки, а примазавшиеся к казакам самозванцы. Что-то не сходятся концы с концами у кандидата в президенты России. Или, может быть, так называемые казаки потомки тех казаков, которые бежали вместе с белыми генералами из Советской России, а потом служили 3-му рейху под командованием группенфюрера СС фон Паннвица и которых Советская власть вместо того, чтобы отправить на тот свет отправила на лесоповал, а потом простила на свою голову? А теперь Путин считает необходимым государству, то есть нам, налогоплательщикам - детям и внукам советских людей, боровшихся с нацизмом, всячески помогать потомкам пособников нацистов как пострадавшим от советской власти и привлекать «жертв геноцида» и их потомков к военно-патриотическому воспитанию наших детей и внуков Вообще говоря, это закономерно для антисоветской власти, но не думаю, что этих потомков миллионы.

В «казаки» подались в первую очередь маргинальные, асоциальные элементы, очень часто с уголовным прошлым и криминальным настоящим, некоторые люди, мягко говоря, с неадекватной психикой, просто бездельники, тунеядцы и алкаши. То есть люди, не умеющие и не желающие РАБОТАТЬ, с неудовлетворенными амбициями, но всегда желающие выделиться, покрасоваться, хотя бы немного подняться над толпой, ощутить власть над другими. Типичный контингент потенциальных полицаев, охранников, надсмотрщиков, вертухаев. Можно с определенным допуском сравнить «наших казаков» со штурмовиками в Германии периода борьбы нацистов за власть. Деклассированные элементы, сбитые в стаю и одетые в форму, выделяющую их из толпы. Стоило пошатнуться советской власти, как вся шваль и рвань стала сбиваться в антисоветские кучи, обрядившись в казачью форму разбитых Красной армией в Гражданской войне белых генералов, считая себя наследниками не красных казаков Буденного, Думенко, Кочубея, Миронова и не советских казаков Белова, Доватора, Плиева, а наследниками казаков Шкуро, Мамонтова, Краснова, Семенова, Анненкова... и генерала СС фон Паннвица. Или еще каких-нибудь белых атаманов местного разлива, разбитых в 1920 году. Стоит заметить также, что настоящие казаки в обычной жизни до призыва на действительную службу или после увольнения с действительной военной службы не шатались по городам и весям Российской империи в форме с оружием и нагайками, а  работали, пахали землю, учились. Кстати, и казачьи офицеры назначались не на сходах, а в соответствии с законом после окончания военных училищ, в отличие от современных «ряженых».

«Господа настоящие офицеры и генералы! Неужели вы не видите, что на улице полно ряженых, которые, при отсутствии всякого понятия об армейской службе, позорят уже всеми, кем можно, изгаженные ваши погоны! Когда я носил общеармейскую форму полковника, первые дни мучил страх разоблачения. Соседи глаза вылупили от изумления. Первым мне отдал честь майор моего возраста, и я при этом с непривычки опешил и растерялся. Представил всех своих «генералов» и «императоров» и позавидовал их мужеству. Первый день дергался от страха, хотя честь, вследствие общего развала дисциплины, отдавали даже не все солдаты. Зато первый патруль возглавлял подполковник. Он молодцевато вытянулся и первым задрал руку, а я напустил на себя барственность и кивнул ему, а сердце билось, как у зайца. Мне на мундир нацепили еще значок академии Фрунзе и кучу орденских нашивок, в коих я ни уха, ни рыла. Как потом оказалось, носил целых пять орденов - два Боевого Красного Знамени, две Красные Звезды и т.д. Плюс крест «За возрождение казачества» и «Георгий» в натуре отдельно висели. И только жена обзывала чучелом и жуликом, а общество Героя приняло. Хватило меня на три дня, потом стыдно стало. Соседям объяснил, что из-за чеченских террористов в форме ходить запретили, что им врать дальше - не знаю. Да, когда я сланялся в новой форме, сшитой на халяву и по блату, на улицах Москвы было полно настоящих офицеров в изношенной, рваной форме «проклятого социалистического прошлого». И ведь некому остановить, посадить на нары или в психушку меня и мне подобных!...(«Дуэль» №11-1997 г.)

Мы имели и имеем дело с ряжеными, надеющимися на подачку власти и готовыми за эту подачку служить этой власти. Несомненно, дождутся. Власти нужны каратели и вертухаи. И дождались. Просто раньше не до них было. Сейчас поняли, что это за «казаки», что готовы они служить власти, быть ее опорой и охранными отрядами, что власть советская и коммунисты для них враги. Изменилось отношение власти и опять люмпены подаются в «казаки», чтобы служить антисоветской власти, как когда-то служили царской власти их деды и прадеды (правда, предали в феврале 17 года царя-батюшку казаки, которые входили в состав Собственного Его Императорского Величества конвоя, так что «нашим казакам» особенно нос задирать не стоит, ведь, наверняка, хвастаются друг перед другом, как их предки царя охраняли и с большевиками воевали). И главарей «наших казаков» вписали в госструктуры, допустив до «кормушки». А это главное.

Конечно же, им с коммунистами не по пути. Нет, «наши ряженые» выборы Зюганову не отдадут. Они с Путиным, как были с Ельциным, хотя при коммунистах, как сыр в масле катались, и жили припеваючи, и сейчас они реализуют политические цели буржуазного режима России, несмотря на очевидный пример социальной депрессии русской провинции, мягко говоря, не безоблочных межнациональных отношений и социальные недуги: безработицу, отсутствие жизненных перспектив и безысходность, распад нравов, порождающих рост преступности, и наличие сил, целенаправленно направляющих социальный протест в антироссийское и антирусское русло.

Все  эти  ряженые  «наши казаки» - потенциальный  антисоветский  резерв  режима наряду с многочисленными охранными структурами (недаром, так называемые казаки принимают в них активное участие) для подавления выступлений народа против режима. Не казаки нужны режиму, как новое привилегированное военно-крестьянское сословие, каковыми казаки были в царской России, а нужны ему охранные отряды, готовые выступить против РУССКОГО НАРОДА при необходимости.

Плакальщики по царю-батюшке, попам и лаптям, расплодившиеся, как крысы на мусорной свалке, на пепелище нашей Советской Родины, время от времени  вылезают на страницы газет, чтобы в очередной раз оплевать нашу Родину, воспеть подвиги белых казаков в борьбе с русским народом – «чернью, зашедшей слишком  далеко» (по мнению газеты «Завтра»), поскулить о горькой судьбе казаков в Советской России и посетовать на недостаточное внимание власти к  казакам - этой потенциальной опоре антисоветского режима в качестве охранных отрядов и карателей, каковыми они всегда были в благословенной плакальщикам лапотной России.

Излюбленная тема для всех антисоветчиков так назваемое расказачивание как повод еще раз мазнуть грязью по нашему советскому прошлому. А тут такая благодатная тема для всех антисоветчиков - казаки, что конечно же, грех не воспользоваться ей, чтобы еще раз поплакать о «страшной судьбе» казаков при советской власти. Они ею и пользуются, чтобы уравнять наше советское прошлое и антисоветское настоящее, вызвать отторжение нашей Советской Родины у читателей, особенно молодых и не обременненых познаниями, разжечь обиды и натравить «ряженых» на коммунистов и советскую власть, представить проигравшую сторону в Гражданской войне невинной жертвой, а победителей, наших дедов и отцов, - преступниками. Как это делает в своей статье Путин.

Хотелось бы спросить плакальщиков по бедным расказаченным казакам: А когда казаки подавляли крестьянские бунты и рабочие выступления в 1905-07 гг. во время первой русской революции, они что делали? «Раскрестьянивали» и «разрабочивали? Или «патриоты» считают, что выбраковывали, как делают заводчики собак, уничтожая щенков, не вписывающихся в стандарт, чтобы сохранить и не испортить генофонд породы? Или это только Советская власть уничтожала «генофонд» крестьянства, казачества и духовенства, а царская власть и белогвардейцы проводили выбраковку крестьянства, рабочих и красного казачества?

1905 г. «Русское слово» (Москва). Телеграммы наших корреспондентов. САРАТОВ, 10, XI. Губернская земская управа послала телеграмму генералу Сахарову о зверстах казаков в Балашовском уезде. Казаки бьют, калечат, грабят, насилуют  женщин,  убивают.  В селе  Ключах  избиения  казаками совершалось в присутствии и по указанию земского начальника.

САРАТОВ, 1, XII. 28 ноября пьяные казаки в селе Дурникине Балашовского уезда стреляли в крестьян на сходе. Убито пять, ранено более 12. В селе Мошкине Сердобского уезда 9 ноября выпорото розгами 22 крестьянина.

Приказ министра внутренних дел Дурново киевскому генерал-губернатору: «...немедленно истреблять силою оружия бунтовщиков, а в случае сопротивления - сжигать их жилища... Аресты теперь не достигают цели: судить сотни и тысячи людей невозможно».

Распоряжение тамбовского вице-губернатора полицейскому командованию: «Меньше арестовывайте, больше стреляйте». 

Генерал-губернатор Екатеринославской губернии: «Те села и деревни, жители которых позволяют себе какие-либо насилия над частными экономиями и угодьями, будут обстреливаться артиллерийским огнем, что вызовет разрушение домов и пожары».

А что же случилось после революции 1917 года? А случилась Гражданская война, в которой казаки приняли деятельное участие. Атаман Краснов, еще одна жертва «геноцида», писал про борьбу донских казаков с Советской властью: «Историю борьбы донцов с большевиками можно разделить на следующие три периода. Период первый - народная война казачьей народной армии против разбойничьих шаек большевиков-красной гвардии.

Период второй - народная война казачьей народной армии против красной рабоче-крестьянской НАРОДНОЙ армии за целость своих границ.

Период третий - классовая война Добровольческой армии, в которую влились, как части, казачьи армии, против рабоче-крестьянской Красной армии»(П.Н. Краснов. Всевеликое Войско Донское).

Враг советской России атаман Краснов считал, что казаки боролись с НАРОДНОЙ рабоче-крестьянская красной армией,  а теперь кандидат в президенты Путин считает их невинными жертвами геноцида. А чеченских сепаратистов, которые боролись с российской армией, тоже будем считать невинными жертвами геноцида?

«Меньше стали брать в плен. Участились случаи расправ над пленными. Широкой волной разлились по фронту грабежи; брали у заподозренных в сочувствии большевикам, у семей красноармейцев, раздевали донага пленных... Брали все, начиная с лошадей и бричек, кончая совершенно не нужными громоздкими вещами. Брали и казаки, и офицеры. Обозы второго разряда пухли от добычи. И чего только не было на подводах! И одежда, и самовары, и швейные машинки, и конская упряжь - все, что представляло какую-нибудь ценность. Добыча из обозов сплавлялась по домам. Приезжали родственники, охотой везли в часть патроны и продовольствие, а оттуда набивали брички грабленным. Конные полки - а их было большинство - вели себя особенно разнузданно. Пехотинцу, кроме подсумка, некуда было положить, а всадник набивал сумы седла, увязывал торока, и конь его запохаживался больше на вьючное животное, нежели на строевого коня. Распоясались братушки...».

«Его не расстреляли. Повстанцы же боролись против «расстрелов и грабежей»... На другой день погнали его на Казанскую... С черными лепестками почек на губах он и умер: в семи верстах от Вешенской, в песчаных, сурово насупленных бурунах его зверски зарубили конвойные. Живому выкололи ему глаза, отрубили руки, уши, нос, искрестили шашками лицо. расстегнули штаны и надругались, испоганили большое, мужественное, красивое тело. Надругались над кровоточащим обрубком, а потом один из конвойных наступил на хлипко дрожавшую грудь, на поверженное навзничь тело и одним ударом наискось отсек голову».

«Двадцать пять коммунистов, выданных повстанцам Сердобским полком, под усиленным конвоем выступили из Усть-Хоперской... Среди пленных было лишь двое коммунистов из комсостава Сердобского полка, - остальные, за исключением Ивана Алексеевича, все иногородние станицы Еланской, рослые и здоровые ребята, вступившие в партию с момента прихода в станицу советских войск, служившие милиционерами, председателями хуторских ревкомов, после восстания бежавшие в Усть-Хоперскую и влившиеся в Сердобский полк... Толпа, вооруженная вилами, мотыгами, кольями, железными ребрами от арб, приближалась... дальше было все, как в тягчайшем сне. Тридцать верст шли по сплошным хуторам, встречаемые на каждом хуторе толпами истязателей. Старики, бабы, подростки били, плевали в опухшие, залитые кровью и темнеющие кровоподтеками лица пленных коммунистов, бросали камни и комки сохлой земли, засыпали заплывшие от побоев глаза пылью и золой. Особенно свирепствовали бабы, изощряясь в самых жесточайших пытках. Двадцать пять обреченных шли сквозь строй. Од конец они стали неузнаваемыми, не похожими на людей – так чудовищно обезображены были их тела и лица, иссиня-кровяно-черные, распухшие, изуродованные и вымазанные в смешанной с кровью грязи...»(М.Шолохов. Тихий Дон).

Хватить ныть про расказачивание - казаки были разные: были красные, были белые и была жестокая гражданская война со всеми вытекающими последствиями для противоборствующих сторон. А на войне закон один: если враг не сдается, его уничтожают. «Пути казачества скрестились с путями безземельной мужичьей Руси, с путями фабричного люда. Биться с ними насмерть. Рвать у них из под ног тучную донскую, казачьей кровью политую землю. Гнать их, как татар, из пределов области! Тряхнуть Москвой, навязать ей постыдный мир! На узкой стежке не разойтись – кто-нибудь кого-нибудь, а должен свалить. Проба сделана: пустили на войсковую землю красные полки, испробовали? А теперь – за шашку! Об этом, опаляемый ненавистью, думал Григорий, пока конь нес его по белогривому покрову Дона. На миг в нем ворохнулось противоречие: «Богатые с бедными, а не казаки с Русью... Мишка Кошевой и Котляров тоже казаки, а насквозь красные...». Но он со злостью отмахнулся от этих мыслей». Но выпускник Ленинградского университета и школы КГБ роман «Тихий Дон» нобелевского лауреата М.Шолохова, очевидно, не читал и о Гражданской войне и роли и месте казачества в ней сведения черпал только из творений Волкогонова, Радзинского, Млечина, Сванидзе и журнала «Огонек» под редакцией Коротича и никаких противоречий, когда писал о жесточайших репрессиях и геноциде казаков после 1917 года, в нем, насквозь белом,  не ворохнулось. Конечно, я понимаю, что многим очень бы хотелось, чтобы в этой войне победили белые и развесили бы красных на фонарных столбах от Москвы и Петрограда до Владивостока, как это делали столь любимые «нашими патриотами» атаманы Красновы и Шкуро, Семеновы и Анненковы, занимая города и   села.  Тогда  не  получилось,   поэтому  остается  поплакаться  о  горькой  судьбе побежденных, рассказывая страшилки о геноциде казаков.

Кстати, об Анненкове. «В сентябре 1918 года крестьяне Славгородского уезда Омской губернии, возмущенные чинимыми белым офицерством безобразиями и издевательствами над мирным населением, подняли восстание и очистили город Славгород от белых. В городе собрался уездный крестьянский съезд, на который съехалось свыше 400 делегатов со всех окрестных мест. Ликвидация восстания была поручена «самому боевому и дисциплинированному полковнику Анненкову. Делегаты съезда, будучи уверенными, что с народными избранниками никто расправляться не посмеет, собрались в Народном доме, дабы быть в курсе надвигавшихся событий... Город был занят без боя. Надежда делегатов на неприкосновенность не оправдалась. Их арестовали, а затем Анненков приказал всех изрубить на площади против народного дома, здесь же закопать в яму, что и было сделано. В последующие дни анненковцы расстреливали и рубили всех подозрительных. Деревню Черный Дол, где находился штаб восстания, сожгли дотла. Крестьян же, их жен и даже детей расстреливали, били и вешали на столбах. Молодых девушек из города и из ближайших деревень приводили к стоявшему на станции Славгород поезду Анненкова, насиловали, затем вытаскивали из вагонов и тут же расстреливали. При этом на каждом вагоне красовался лозунг «С нами Бог». В деревнях Павловка, Толкуново, Подсосновка и других с раннего утра производились массовые порки мужчин и женщин разного возраста, затем многих расстреливали или рубили шашками, подвергали изощренным издевательствам... Все крестьяне под угрозой расстрела каждого пятого должны были вносить контрибуцию».

«В июле-августе 1918 года в лепсинском уезде Семиреченской области появился белый отряд, пришедший со стороны Сибири и прославивший «силу русского оружия» рубкой голов и порками мирного населения. Отсутствие сопротивления давало возможность пьяной разнузданной банде офицеров и присоединившимся к ним казакам безнаказанно пороть и рубить мирных жителей, носиловать женщин и даже малолетних девочек, грабить их имущество. Горе тому, кто пытался не то что защитить, а лишь только высказать свое неудовольствие по поводу грабежей и насилия. Его сразу объявляли большевиком и в лучшем случае пороли плетьми, а то и рубили, да не просто рубили, а истязали. Отрубят ногу, руку, разрежут живот. Всех больных и раненых,находившихся в лепсинском лазарете, зверски изрубили... Больной тифом старый партиец, незадолго перед этим приехавший из Перми, был жестоко избит, затем ему распороли живот и выбросили в огород, где он умер через сутки...».

«В городе Сергиополе расстреляно, изрублено и повешено 800 человек. Сожжено село Троицкое, где анненковцами забито насмерть 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей. В селе Никольском выпорото 300 человек, расстреляно 30 и пятеро повешено. В селе Знаменка, что в 45 верст от Семипалатинска, вырезано почти все население, здесь у женщин отрезали груди. В селе Колпаковка изрублено, расстреляно и повешено 733 человека, в поселке Подгорном – 200. Сожжены села Болгарское, Константиновка, Некрасовка. В селе Покатиловка изрублена половина жителей. В Карабулаке Учаральской волости уничтожены все мужчины. По словам свидетеля Турчинова, трупы не зарывали, и собаки до такой степени откармливались и привыкли к человеческому мясу что зверея, бросались на живых людей. Возле китайской границы в урочище Ан-Агач было насчитано 900 трупов, а за озером Але-Куль – 600. Все они являлись бывшими воинами анненковских полчищ и уничтожены своими за нежелание оставаться под властью атамана» (Официальные сведения из материалов расследования преступлений атамана Анненкова и его подчиненных. Военно-исторический журнал №3,6 – 1991 г.).

Зверские и бессмысленные расправы над людьми кратно возросли с приходом к власти в Сибири Колчака, с установлением им военной диктатуры. Только за первую половину 1919 года в Екатеринбургской губернии было расстреляно более 25 тысяч человек, в Енисейской губернии по приказу генерала С.Н.Розанова было расстреляно около 10 тысяч человек, 14 тысяч человек выпороли плетьми, сожжено и разграблено 12 тысяч крестьянских хозяйств. За два дня – 31 июля и 1 августа 1919 года – в г. Камне расстреляно свыше 300 человек, еще раньше – 48 человек в арестном доме того же города.

Член ЦК парти правых эсеров Д.Ф.Раков писал о действиях колчаковского генерала-карателя в Енисейской губернии: «Началось нечто неописуемое. Розанов объявил, что за каждого убитого солдата его отряда будут неуклонно расстреливаться десять человек из сидевших в тюрьме большевиков, которые все были объявлены заложниками. Несмотря на протесты союзников, было расстреляно 49 заложников в одной только красноярской тюрьме. Наряду с большевиками расстреливались и эсеры... Усмирение Розанов повел «японским» способом. Захваченное у большевиков селение подвергалось грабежу, население или ВЫПАРЫВАЛОСЬ поголовно или РАССТРЕЛИВАЛОСЬ: не щадили ни стариков, ни женщин. Наиболее подозрительные по большевизму селения просто СЖИГАЛИСЬ. Естественно, что при приближении розановских отрядов, по крайней мере, мужское население разбегалось по тайге, невольно пополняя собой отряды повстанцев» (Письмо члена ЦК партии правых эсеров Д.Ф.Ракова, переправленное из колчаковской тюрьмы за границу и опубликованное в Париже в 1920 году виде брошюры под названием «В застенках Колчака. Голос из Сибири»).

Из дневника военного министра Колчака барона А.Будберга: «Калмыковские спасатели показывают Никольску и Хабаровску, что такое новый режим; всюду идут АРЕСТЫ, РАССТРЕЛЫ плюс, конечно, обильное аннексирование денежных эквивалентов в обширные карманы спасателей. Союзникам и японцам все это известно, но мер никаких не принимается. Про подвиги калмыковцев рассказывают такие чудовищные вещи, что не хочется верить... Приехавшие из отрядов дегенераты похваляются, что во время карательных экспедиций они отдавали большевиков на расправу китайцам, предварительно перерезав пленным сухожилия под коленами («чтобы не убежали»); хвастаются также, что ЗАКАПЫВАЛИ большевиков ЖИВЫМИ, с устилом дна ямы внутренностями, выпущенными из закапываемых («чтобы мягче было лежать)» ((Архив русской революции. Берлин, т.XIII):

Меморандум руководства чехословацкого корпуса, ноябрь 1919 года. Колчаковщина. Из белых мемуаров, Л., 1930.

«Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляют обычное явление и ответственность за все перед судом народов всего мира ложится на нас: почему мы, имея военную силу, не воспротивились этому беззаконию».

Но это же были простые русские – «дикий (и лишенный подобия) неспособный выйти из психологии рабов народ», по мнению «талантливого российского морского офицера и полярного исследователя». Поэтому все было позволено анненковцам, семеновцам, каппелевцам и им подобным под руководством Верховного правителя России адмирала Колчака. Однако современных «демократов» и «патриотов», которые не перестают стенать по пресловутой слезе ребенка, нисколько не ужасает море слез и крови, пролитой колчаковцами, деникинцами, врангелевцами, корниловцами....

Американский генерал У.Гревс, командующий американского корпуса интервентов в Сибири, опекавший Верховного правителя, признавался потом: «Я сомневаюсь, чтобы можно было указать за последнее пятидесятилетие какую-либо страну в мире, где бы убийство могло бы совершаться с такой легкостью и с наименьшей боязнью ответственности, как в Сибири во время правления Колчака... Солдаты Семенова и Колмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, убивали и грабили народ, тогда как японцы при желании могли бы в любой момент прекратить эти убийства». И  еще  он  писал: «Я не ошибусь,  если  скажу, что в Восточной Сибири на каждого   человека,   убитого   большевиками,   приходилось   сто  человек,  убитых антибольшевистскими элементами». Гревс сокрушался, что кровавые бесчинства сподвижников Колчака «являлись богатейшей почвой, какую только можно было подготовить для большевизма. Жестокости были такого рода, что они, несомненно, будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после их свершения»(Гревс В. Американская авантюра в Сибири, М., 1932).

Американские офицеры разведки М.Сейерс и А.Канн в своей книге «Тайная война против Советской России» писали: «Тюрьмы и концентрационные лагеря были набиты до отказа. Сотни русских, осмелившихся не подчиниться новому диктатору, висели на деревьях и телеграфных столбах вдоль Сибирской железной дороги. Многие покоились в общих могилах, которые им приказывали копать перед тем, как колчаковские палачи уничтожали их пулеметным огнем. Убийства и грабежи стали повседневным явлением».

Генерал Гревс, конечно, не мог и предположить, что пройдет всего 70 лет и потомки того самого народа, которого грабили и убивали, будут обвинять своих дедов и отцов в геноциде, возводить памятники убийцам и грабителям и снимать фильмы, воспевающие этих самых убийц и грабителей, о деянии которых писал Главком интервентов в Сибири генерал Жанен: «...преступления, ложившиеся на ответственность омского правительства: длинный ряд убийств, который развертывался, начиная с уфимских учредиловцев в декабре 1918 г. до иркутских заложников, утопленных в Байкале в январе 1920 г.; бесстыдное взяточничество министров и их свиты; кражи интендантов и администрации, мотовство генералов, грабежи, жертвой которой являлось трепещущее население, полицейские зверства, влзведенные в систему, и, наконец, преследование всех тех, кого подозревали в несочувствии правительству и которых причисляли по этой причине к большевикам».

Через несколько лет после окончания интервенции и гражданской войны Жанен публично признавался, что его неотступно мучают угрызения совести: «Я сам... спрашивал себя не раз, не ложится ли на меня ответственность за преступления, совершаемые ежедневно, в связи с этой косвенной поддержкой, которая дала омскому правительству возможность существовать». И добавлял: «Я думаю, что, несмотря на плохую память, генерал Нокс должен испытывать еще более горькое угрызение совести» (Колчаковщина. Из белых мемуаров, Л., 1930)

Нечто подобное происходило и у еще одного героя сегодняшних иванов, не помнящих родства и причитающих о «красном терроре» и ЧК, генерала Деникина, о чем свидетельствуют сподвижники Деникина или те, кто был свидетелем кровавых дел его войск. Это - ярый монархист Н.Н.Львов («Белое движение». Белград, 1924). Это -военный корреспондент Г.Н.Раковский («В стане белых». Константинополь, 1920; «Конец белых». Прага, 1921). Это - генерал П.Н.Врангель (Воспоминания в журнале «Белое дел», Берлин, т.6). Это - документальный труд «Погромы Добровольческой армии на Украине в 1919-1920 гг.»(Берлин, 1932). Это - и сам А.И.Деникин с его пятитомником «Очерки русской смуты». Свой труд Деникин завершает таким признанием: «шел пир во время чумы, возбуждая злобу и отвращение в сторонних зрителях, придавленных нуждой».

Вот оно лицо белого террора, о котором молчат современные кандидаты в президенты и «гуманисты», сюсюкающие о зверствах Чека. Я думаю, что и деяния прочих атаманов с подчиненными не сильно отличались от «славных» дел атаманов Анненкова и Семенова. За что и настигла их справедливая кара трудового народа России в свое время. И не надо наводить тень на советский плетень россказнями о «жесточайших репрессиях и геноциде казаков».

Разные были казаки. Одни служили под командованием атаманов Краснова и Шкуро, Семенова и Унгерна, Анненкова и Дутова, другие под командованием красных командиров Буденного и Миронова, Думенко и Каширина, Примакова и Кочубея. Разные были казаки и отношение к ним было разное. И они по разному относились к своей Родине. Одни защищали ее и боролись с фашизмом в кавалерийских корпусах под командованием Белова, Доватора, Плиева, Кириченко, Селиванова и др., в Кубанском и Донском казачьих кавалерийских корпусах, а другие воевали на стороне 3-его рейха против своей Родины в составе 15 Казачьего кавалерийского корпуса под командованием группенфюрера СС и генерал-лейтенанта войск СС фон Паннвица, в 1-ом казачьем полку генерала Зборовского, в Казачьем резерве генерала Шкуро, в Казачьем стане походного атамана Доманова. Свой кровавый вклад в «победы» гитлеровской Германии они внесли, за что и постигла их главарей справедливое возмездие. Правда, группенфюрера СС фон Паннвица власовская Россия реабилитировала в 1996 году как невинно пострадавшего от советской власти (советских карателей), которая обижала бедных казаков.

Не надо было выступать против трудового народа, но плохо, видно, истребляли, если столько недобитых антисоветчиков сохранилось до сих пор. Надо, все-таки, с сожалением отметить, что наш советский строй, несмотря на все страшилки на него навешанные, был очень гуманным, судя по количеству недобитых потомков дворян, помещиков, капиталистов, кулачья и прочих полицаев и власовцев – «демократов» и «патриотов», повылазивших из антисоветских щелей и расплодившихся на пепелище России.

У наших современных правителей, начиная с Ельцина, в большом фаворе Петр Великий, портреты которого украшают кабинеты наших государственных мужей, любящих пораспространяться о геноциде казачества... Но Великий реформатор и преобразователь, проводя свои реформы людей не жалел, а с сопротивляющимися расправлялся беспощадно. Не будем вспоминать стрельцов, а обратимся к казакам.

Во время подавления Булавинского казацкого восстания «в 1708 г. Петр приказал не только казнить участников восстания, но и уничножить десятки казацких городков вместе с населением. Солдаты убивали женщин и детей (чаще топили в Дону) и сжигали все строения. Только отряд В.В. Долгорукова уничтожил 23,5 тысячи казаков мужского пола, жен и детей не считали. ... Мало того, православный царь не постеснялся натравить на казаков орды калмыков. Калмыки резали всех подряд, но в отличии от князя В.В. Долгорукова не вели учет своим жертвам. И еще не убивали женщин, а уводили их с собой»(А.Широкорад. Россия и Украина. Когда говорят пушки...). Но помалкивают современные властные почитатели русских царей о том,  как рассказачивали казаков русские цари, и не вспоминают о геноциде казаков.

При всем моем, скажем так, критическом отношении к бывшему советскому народу, в том числе и главным образом к русскому, потому, что он являлся наиболее выдающейся нацией из всех наций, входивших в состав Советского Союза, в том числе и к казакам без ковычек, как части русского народа (хоть некоторые «казаки» и не считают себя русским, но МЫ - РУССКИЕ: псковские, рязанские, московские... донские, кубанские и далее по списку казачьих войск Российской империи), я не пылаю ненавистью к казакам вообще? И этого, отнюдь, не следует из моего мнения, ведь я выражаю свое мнение именно о «казаках», а не о казаках, хоть и не считаю их особым народом, подчеркивая неоднократно, что казаки были разные и в годы гражданской войны, и в годы Великой Отечественной войны, и в годы горбачевщины. Надеюсь, что и сейчас, как бы власть не заигрывала с казаками, пытаясь сделать из них новых опричников режима.

Вот и думайте у себя на Дону, на Кубани, на Тереке... с кем вы, казаки, с режимом или с РУССКИМ НАРОДОМ. Когда  РУССКИЙ  НАРОД  стряхнет с себя «новых господ»  (рано или поздно, но это время придет), не становитесь у него на пути, «жертвы геноцида», РАЗДАВИТ, как раздавил в 1918-1922 гг.

< ="originalAuthors">Сергей Ермолин

Источник:< ="">