Америка сегодня: страх душит честные дебаты

< =" ">

Вот новые условия дебатов в Америке – если вы выскажете то, что думаете, вас заклеймят позором, будут презирать и уволят, что и произошло в моем случае. В октябре прошлого года, участвуя в теледебатах, я заметил, что после террористических актов 11 сентября 2001 года начинаю нервничать, когда вижу в аэропорту людей, одетых, как мусульмане. Мне сказали, что, если у меня такие мысли, то я – настоящий мракобес и расист, а вскоре и уволили с радиостанции NPR, где я работал комментатором.

Сегодня эта чума поразила сферу политики. Симптомы данной болезни видны повсюду. Возьмем дебаты по поводу максимального уровня задолженности, которые идут настолько болезненно и мучительно, что их можно сравнить разве что с движениями человека, больного артритом. Ни республиканцы, ни демократы не могут продвинуться вперед ни на шаг. Дело в том, что политики с обеих сторон связаны обещаниями, принципами и речевыми кодами, которые делают честное обсуждение и компромисс невозможными.

 Эта страшная болезнь лишила сил даже республиканцев. Спикер Джон Бенер (John Boehner), избранный от штата Огайо, не смог убедить свою правую руку, лидера большинства в Палате представителей Эрика Кантора  (Eric Cantor) из штата Виржиния согласиться на сделку, которая очень выгодна республиканцам. Она предусматривает резкое снижение расходов и реформу в области прав на получение пособий, однако республиканцы упираются, потому что демократы оговорили небольшое повышение налогов для богатых.

 Будущее под угрозой

Вместо честных дебатов и разумного компромисса мы видим суету, которая ставит будущее экономики страны под угрозу. Упертые сторонники «жесткого курса» настаивают на принятии планов по снижению дефицита бюджета. Это стопорит дебаты, однако позволяет республиканцам делать безосновательные заявления о том, что у них есть план, а у демократов его нет. Дело заключается не в том, что кому-то нужен план, а в том, что стороны должны заключить сделку и вывести страну из экономического тупика, в который ее заведет объявление дефолта по долгам. Именно это нужно народу.

 Использование определенных речевых кодов наблюдается и у демократов. Им не позволяют говорить о том, что включение бесконечных пособий по безработице и пакетов социального страхования в соглашение между профсоюзами государственных служащих и политиков, которых они выдвинули на должности, является прямой коррупцией.    

Подобное насилие на самой сутью честных дебатов можно видеть и в области социальной политики. Предполагается, что никто не должен говорить о кризисе института семьи и числе детей, рожденных вне брака. Тот, кто затрагивает эти проблемы, должен быть готов к обвинениям в свой адрес. Ему скажут, что он копается в грязном белье и наносит психологический вред детям из неполных семей. Спросите Билла Косби (Bill Cosby), каким нападкам он подвергался, попытавшись вынести эти вопросы на обсуждение. Спросите президента Обаму, что случилось, когда он заявил, что слишком много американцев африканского происхождения являются плохими отцами. Вместо того, чтобы обсудить эту тему, Джесси Джексон (Jesse Jackson) обвинил президента в том, что тот порочит чернокожих, и призвал его кастрировать.

 Точно так же, обсуждение проблемы насилия с применением оружия невозможно ввиду сильного влияния Национальной ружейной ассоциации. Никто не имеет права говорить о незаконной торговле наркотиками. Ни один республиканец не может сказать, что стране нужна реформа в области миграционной политики, ведь верхушка партии сразу же обвинит его в желании «амнистировать» нелегальных иммигрантов.

Что же мы имеем в результате? Честное обсуждение невозможно из-за страха сказать что-то не так или затронуть не ту тему. Во время опросов общественного мнения американцы, независимо от партийной принадлежности, говорят о том, что поляризация общества и паралич в сфере политики угнетают их и заставляют опасаться за будущее страны. Политический язык и политическая практика образуют некий симбиоз. Сбой одного из элементов приводит к неисправности другого.  

 Американская политика попала в ловушку выборов, которым, похоже, нет конца. Для нее характерны крайности во взглядах, призывы к нападкам, выступления «горячих голов» на всевозможных собраниях общественности» и сенаторы, спасающиеся бегством вместо того, чтобы использовать силу слова, силу убеждения во время дебатов. Мы уже привыкли к узкоспециализированным сайтам, журналам и телепередачам, отражающим только одну точку зрения и, как правило, демонизирующим оппонентов за их взгляды.   Перед тем, как набрасываться с кулаками на канал Fox News, вспомните, что я работаю там и свободно выражаю свое мнение.  

 О чем нельзя говорить

Политическая корректность въелась в нашу повседневную жизнь. Нельзя прямо сказать о том, что иммигранты должны ассимилироваться – выучить английский язык, быть патриотами США, соблюдать законодательство нашей     страны. Тот, кто поднимет эту тему, рискует подвергнуться нападкам со стороны какой-либо из многочисленных правозащитных групп. Этого человека тут же обвинят в том, что он равнодушен к проблемам людей, желающих сохранить свои корни.

Из-за влияния религиозных организаций практически невозможно говорить о том, имеет ли право взрослая замужняя женщина на единоличное решение - сделать аборт или нет. 

Вот новые условия дебатов в Америке – если вы выскажете то, что думаете, вас заклеймят позором, будут презирать и уволят, что и произошло в моем случае. В октябре прошлого года, участвуя в теледебатах, я заметил, что после террористических актов 11 сентября 2001 года начинаю нервничать, когда вижу в аэропорту людей, одетых, как мусульмане. Мне сказали, что, если у меня такие мысли, то я – настоящий мракобес и расист, а вскоре и уволили с радиостанции NPR, где я работал комментатором.Сегодня эта чума поразила сферу политики. Симптомы данной болезни видны повсюду. Возьмем дебаты по поводу максимального уровня задолженности, которые идут настолько болезненно и мучительно, что их можно сравнить разве что с движениями человека, больного артритом. Ни республиканцы, ни демократы не могут продвинуться вперед ни на шаг. Дело в том, что политики с обеих сторон связаны обещаниями, принципами и речевыми кодами, которые делают честное обсуждение и компромисс невозможными. Эта страшная болезнь лишила сил даже республиканцев. Спикер Джон Бенер (John Boehner), избранный от штата Огайо, не смог убедить свою правую руку, лидера большинства в Палате представителей Эрика Кантора  (Eric Cantor) из штата Виржиния согласиться на сделку, которая очень выгодна республиканцам. Она предусматривает резкое снижение расходов и реформу в области прав на получение пособий, однако республиканцы упираются, потому что демократы оговорили небольшое повышение налогов для богатых. Будущее под угрозойВместо честных дебатов и разумного компромисса мы видим суету, которая ставит будущее экономики страны под угрозу. Упертые сторонники «жесткого курса» настаивают на принятии планов по снижению дефицита бюджета. Это стопорит дебаты, однако позволяет республиканцам делать безосновательные заявления о том, что у них есть план, а у демократов его нет. Дело заключается не в том, что кому-то нужен план, а в том, что стороны должны заключить сделку и вывести страну из экономического тупика, в который ее заведет объявление дефолта по долгам. Именно это нужно народу. Использование определенных речевых кодов наблюдается и у демократов. Им не позволяют говорить о том, что включение бесконечных пособий по безработице и пакетов социального страхования в соглашение между профсоюзами государственных служащих и политиков, которых они выдвинули на должности, является прямой коррупцией.    Подобное насилие на самой сутью честных дебатов можно видеть и в области социальной политики. Предполагается, что никто не должен говорить о кризисе института семьи и числе детей, рожденных вне брака. Тот, кто затрагивает эти проблемы, должен быть готов к обвинениям в свой адрес. Ему скажут, что он копается в грязном белье и наносит психологический вред детям из неполных семей. Спросите Билла Косби (Bill Cosby), каким нападкам он подвергался, попытавшись вынести эти вопросы на обсуждение. Спросите президента Обаму, что случилось, когда он заявил, что слишком много американцев африканского происхождения являются плохими отцами. Вместо того, чтобы обсудить эту тему, Джесси Джексон (Jesse Jackson) обвинил президента в том, что тот порочит чернокожих, и призвал его кастрировать. Точно так же, обсуждение проблемы насилия с применением оружия невозможно ввиду сильного влияния Национальной ружейной ассоциации. Никто не имеет права говорить о незаконной торговле наркотиками. Ни один республиканец не может сказать, что стране нужна реформа в области миграционной политики, ведь верхушка партии сразу же обвинит его в желании «амнистировать» нелегальных иммигрантов.Что же мы имеем в результате? Честное обсуждение невозможно из-за страха сказать что-то не так или затронуть не ту тему. Во время опросов общественного мнения американцы, независимо от партийной принадлежности, говорят о том, что поляризация общества и паралич в сфере политики угнетают их и заставляют опасаться за будущее страны. Политический язык и политическая практика образуют некий симбиоз. Сбой одного из элементов приводит к неисправности другого.   Американская политика попала в ловушку выборов, которым, похоже, нет конца. Для нее характерны крайности во взглядах, призывы к нападкам, выступления «горячих голов» на всевозможных собраниях общественности» и сенаторы, спасающиеся бегством вместо того, чтобы использовать силу слова, силу убеждения во время дебатов. Мы уже привыкли к узкоспециализированным сайтам, журналам и телепередачам, отражающим только одну точку зрения и, как правило, демонизирующим оппонентов за их взгляды.   Перед тем, как набрасываться с кулаками на канал Fox News, вспомните, что я работаю там и свободно выражаю свое мнение.   О чем нельзя говоритьПолитическая корректность въелась в нашу повседневную жизнь. Нельзя прямо сказать о том, что иммигранты должны ассимилироваться – выучить английский язык, быть патриотами США, соблюдать законодательство нашей     страны. Тот, кто поднимет эту тему, рискует подвергнуться нападкам со стороны какой-либо из многочисленных правозащитных групп. Этого человека тут же обвинят в том, что он равнодушен к проблемам людей, желающих сохранить свои корни.Из-за влияния религиозных организаций практически невозможно говорить о том, имеет ли право взрослая замужняя женщина на единоличное решение - сделать аборт или нет. 

Администрация Обамы не хочет использовать термин «террористы», дабы не обидеть мусульман, симпатизирующих политическим целям террористов, которые чинят насилие над гражданами. С политическими целями можно соглашаться или не соглашаться. Однако администрация Обамы, внедряя в сознание определенный речевой код, пересекает опасную черту, ведь этот код не позволяет чиновникам назвать терроризм преступлением против человечества. Терроризм – это ужасное преступление, и администрация не должна колебаться, называть его таковым или нет.Рассуждая о достижениях в области свободы слова в нашей стране и во всем мире, которые стали возможны благодаря событиям 1776 года, давайте не забывать о том, что именно готовность говорить честно и открыто во время дебатов, а также отсутствие боязни перед компромиссами, и позволили принять Декларацию независимости и нашу конституцию.   Утрачена сама суть «публичной дискуссии», ведь каждая из сторон связана обещаниями, данными наиболее экстремистскому ее крылу, которые невозможно нарушить, и поэтому отказывается идти на компромисс. Американский народ должен дать отпор тем, кто вводит всякие речевые коды и ратует за политическую корректность. Людям следует вновь заявить свои права на истинную дискуссию, в основе которой лежит честный и открытый обмен мнениями. Хуан Уильямс – комментатор телеканала Fox News, автор новой книги «В наморднике: нападки на честные дебаты» (Muzzled: The Assault on Honest Debate).

< ="originalAuthors">Хуан Уильямс

Источник:< ="">