К вопросу о генетике: национальные забавы израильтян

< =" ">

Писать об адреналиновых пристрастиях израильтян – все одно что выпить море. Склонность к поискам приключений (чаще всего на то самое место) у нас чуть ли не генетическая. Возможно, науке еще предстоит вывести неизвестный доселе еврейский ген, который, в отличие от всех прочих соискателей этого звания, не позволяет нам долго сидеть на одном месте, постоянно побуждая к самым неординарным действиям.

В мире нет другого такого народа, который по ходу вечного движения меняет страны, правительства и режимы; дерет горло в поисках вечных истин и упрямо, раз за разом, лезет в одну и ту же воду. Неизвестный ген заставляет нас ломиться в закрытые двери, заводиться с пол-оборота и не видеть того, кто рядом.

Нет спасения от гена и в рутинной бытовухе. Почему, спрашивается, англичане, шведы или немцы спокойно разъезжают по своим магистралях, а мы даже на тротуарах ухитряемся ставить рекорды скорости? Почему оглушительная музыка, сотрясающая железобетонные стены, всюду считается признаком хамства и бескультурья, а у нас – само собой разумеющимся явлением?

Почему поездка в Таиланд или Индию считается у наших отроков занятием куда более престижным, нежели учеба в университете? И вообще откуда эта страсть ко всему экстремальному, ненормальному и не вписывающемуся в обычные рамки?

Конечно, легче всего было бы списать все эти “непонятники” на генетику. Однако науке явно не поспеть за нашими новациями, чуть ли не ежедневно пополняющими ассортимент национальных забав с адреналиновой подпиткой.

Люди, ищущие традиционной романтики, вымирают, как мамонты. Ночные посиделки у костра вытесняют дикие оргии на фоне Кинерета и Красного моря. Гитарный перебор загибается от ударов в тамтамы. Муза дальних странствий чахнет от запаха шашлыков, коллективно поедаемых по праздникам и будням.

Хождение за три моря давно уже не имеет ничего общего с жаждой к познанию. Ползание по горам и пещерам – это для избранных или придурков. Иное дело броситься вниз головой с моста (банджи), поиграть в орлянку с Фортуной в заморском казино, пощекотать нервишки в кенийском сафари, а то и просто завалить на пару месяцев к колумбийским повстанцам. В последнем случае повышенных расход адреналина гарантирован не только искателям приключений, но и всей стране.

Впрочем, существуют и иные, не менее “щекотливые” (в том числе и нервы) варианты. Например, пустить в ход нож на шумной вечеринке, угнать машину у соседа или ограбить банк.

Наука отнимать

Грабежи банков в Израиле уже впору причислять к национальным забавам. И хотя они (забавы) давно уже не претендуют на оригинальность, желающих поиграть в “соловьев-разбойников” от этого меньше не становится. Дошло уже до того, что “брать кассу” начали не только снаружи, но и изнутри.

Судя по недавно опубликованной статистике, шансов разбогатеть путем насильственного отъема денег у банков ничуть не меньше, чем при честной игре в “Лото”.

Грабителей, конечно же, ловят. Но не столь часто, как того бы хотелось блюстителям порядка. К тому же куши у “романтиков с большой дороги” порой выпадают баснословные. Чего стоит пример Эти Алон, опустошившей на четверть миллиарда сейфы Торгового банка?

Видимо, поэтому процесс экспроприации из банковских сейфов пяти, десяти или пятидесяти тысяч шекелей в последнее время стал таким же обыденным и распространенным явлением, как незатейливое швыряние коктейлей Молотова в сторону израильских военных патрулей. По факту кражи, конечно же, возбуждается следствие, но в виду почти полной его бесперспективности волновать подобными пустяками широкую общественность никто не решается. Особенно в том случае, если речь идет о заурядном грабеже – без стрельбы, погони, многотысячном куше или курьезе.

А вот курьезы – это серьезно. Они не только вызывают интерес у широких читательских масс, но и подчеркивают профессиональные достоинства редактора, проявившего удивительную чуткость при просеивании золотоносного песка будничной информации.

Вот, к примеру, поучительная история пенсионера Н., не так давно обошедшая первые полосы всех израильских газет! Пенсионер Н., если помните, проживал на ул. Нордау в Тель-Авиве и постоянно испытывал трудности с денежными знаками. Нет, квартира у гражданина Н. была, и пенсию он получал приличную. Однако хотелось ему на склоне лет пощекотать нервишки и почувствовать себя настоящим гангстером, как в кино.

Просмотрев бессчетное количество триллеров и ознакомившись с соответствующей литературой, дедушка Н. решил тряхнуть стариной, а заодно и кассой в соседнем банке. Накатал он записку на родном языке, взял пистолетик игрушечный и отправился в финансовое заведение за деньгами. А так как возраст Н. давно зашкалил за солидный, то объектом грабежа он назначил соседний банк. Который в трех шагах от дома и знаком с детства.

Дедушку Н. в банке, разумеется, не узнали, так как он предупредительно напялил на голову фильдеперсовый чулок покойной жены. Наставив на кассиршу пластмассовый пистолетик, грозный старикашка принял 20 тысяч шекелей, кивнул в знак признательности и отправился по месту жительства.

Но так как возраст Н. действительно давно зашкалил за солидный, то по ходу движения он решил сделать привал на лавочке, где и был застукан косвенными свидетелями случившегося на чужих глазах.

Самое смешное в этой истории, как вы можете догадаться, состоит вовсе не том, что какой-то божий одуванчик добыл в банке 20 тысяч при помощи игрушечного пистолета. Наличие оружия у налетчиков предопределено, что называется, жанром и предъявлять народу средства уголовного производства, как правило, не требуется. К тому же насмерть перепуганные кассирши в этом случае верят незваным гостям на слово. А посему самое смешное в этой истории состоит в том, что налетчика все-таки задержали. С поличным и ровно через двенадцать минут после блестяще осуществленной операции. Это обстоятельство оказалось до того странным и неожиданным, что о нем даже было решено сообщить народу.

И что же народ? Народ отреагировал на сообщение по-разному. Самые впечатлительные после непродолжительных дебатов с собственной совестью постановили: “Если банки существуют, то их кто-то должен грабить”. Менее впечатлительные, но более решительные уже на следующее утро провели разведку боем, ничего, правда, не позаимствовав, но зато удовлетворив почти генетические позывы к щекотанию нервов. Совсем нерешительные и абсолютно невпечатлительные попали под перекрестный огонь жен и дочерей, которые почем зря корили руководителей семьи в связи с полной никчемностью и бестолковостью.

Среди наиболее сильных аргументов здесь фигурировало: “Ты посмотри, в чем я хожу! Нет, от тебя ничего не дождешься! Даже банк ограбить не можешь!” Или: “И где ты такой уродился? Вот уже старики банки грабят, только ты ничего сделать не можешь!”

В целом же население страны, за исключением отдельных представителей право- и левоохранительных органов, поступок дедушки с пистолетом горячо одобрило. И выразило негласное, но глубокое разочарование в связи с его скоропостижной поимкой.

Впрочем, симпатии такого рода вовсе не новость. Носители бумажного мешка всегда вызывали глубокое уважение у трудового израильского народа. Даже в то время, когда для грабежа банков этого мешка не требовалось вовсе. Лично я до сих пор с умилением вспоминаю то веселое время, когда летучий мотоциклист Рони Лейбович колесил по дорогам нашей объятной родины и потрошил банки, как резник курицу.

О, это были незабываемые дни! Вся страна, просыпаясь по утрам, дружно включала радио, чтобы не пропустить главную новость: приехал ли Рони за деньгами уже или отложил свой визит до обеда.

Слава Лейбовича зашла так далеко, что о нем писали наравне с мирным процессом, Арафатом и плохими людьми из Ликуда.

Впрочем, нет, Арафата тогда еще не было, а был (тогда еще) Саддам, хотя плохие люди из Ликуда существовали и до, и после.

Но это ничего не меняло: героем газетных полос все равно считался Рони Лейбович, каждый подвиг описывался тщательно, полновесно и со знанием дела.

Лучшие левые и правые умы напрягали соответствующие полушария, пытаясь объяснить криминальные увлечения налетчика с мотором. Представители первого лагеря утверждали, что грабежи суть видимое следствие грабительской политики правящего кабинета, на что кабинет дружно обвинял критиканов в разболтанности, которая вообще ведет неизвестно куда.

Религиозные школьницы втихаря вырезали из газет портрет Лейбовича и наклеивали их в тетрадки, о чем с тревогой рассказал диктор Первого канала израильского телевидения. По дорогам страны разъезжали машины с наклейками: “Рони, народ с тобой!”, а поселенцы на всякий случай жгли шины и ложились на автомагистрали.

Тем временем Рони с успехом взял одиннадцатый банк и непременно взял бы двенадцатый, если бы не подвела техника.

День поимки легендарного мотоциклиста был объявлен днем всеобщего траура и скорби. К ограбленным им банкам возлагали букеты цветов, а на месте ареста зажгли поминальные свечи и тихо спели песни первых кибуцников. Целое поколение дало клятву идти дорогой Лейбовича…

И пошло-поехало! Сегодня никто с точностью не может сказать, сколько именно банков и на какую сумму было ограблено со дня ареста Рони-потрошителя. И только старожилы ностальгически вспоминают, что когда-то воров в Израиле вообще не было, а грабителей банков тем более. Двери в домах не бронировали, окна не забирали решеткой, сигнализации на машины не ставили. Жил себе еврейский народ в мире и согласии и на чужое не зарился. Как вдруг…

Грабительская логика

Размышляя над темой “грабительской романтики”, я долго листал подшивки старых газет, пытаясь найти тот самый переломный момент в сознании общества, которое однажды благословило лучших своих сыновей на большую дорогу. Честно признаюсь, ничего из этой затеи не вышло. В последние годы банки грабились с нарастающей частотой, которая достигла своего апогея к началу нынешнего тысячелетия. Однако кое-что любопытное я все-таки накопал.

Как оказалось, методика банковского грабежа в Израиле имеет чисто научное обоснование. Более того, практическим ее формам обучали на… факультете менеджеров Тель-Авивского университета в 1991-1992 годах. То есть в тот самый ответственный момент, когда вся страна переживала за Рони, а полиция сбивалась с ног, пытаясь найти и обезвредить летучего преступника.

Народ переживал, полиция сбивалась, а будущие менеджеры оттачивали технику и профессиональное мастерство. Задание формулировалось предельно кратко: ограбить банк. Среди бела дня. В одиночку или в компании злоумышленников – не важно. Главное – быстро и эффективно. В качестве наводки прилагалась следующая инструкция: “Ты главарь банды. В преступном мире тебя уважают, а в “малинах” ласково называют Йосиком-потрошителем. Еще не придуман такой замок, который ты не сумел бы открыть. И вот ты задумал проверить на прочность отделение банка в Кфар-Шмариягу. Место тихое, удаленное, почти деревня. В твоем распоряжении только шесть минут. Не уложишься – каюк и тюремные нары…”

Автором этой инструкции и всего спецкурса являлся профессор Аарон Шенкар, который на полном серьезе полагал, что каждый уважающий себя менеджер должен пройти обкатку большой дорогой.

Зачем? По мнению профессора, наука отнимать ничуть не легче физики или математики. “Работа менеджера, – заявил тогда Шенкар журналистам, – состоит в том, чтобы очень вежливо, с улыбкой и очень регулярно опустошать карманы клиентов. Цель оправдывает средства…”

В последнем профессор был абсолютно прав. Спустя примерно полгода после разработки инструкции банк в Кфар-Шмариягу действительно был ограблен. А заодно и в ближайших Герцлии-Питах, Раанане – далее везде.

Вот один из образцов студенческо-воровской мысли: “Убедившись, что ограбление можно совершить в указанное время, действуем по указанной программе. Садимся в машину и движемся по направлению к банку. Останавливаемся в примыкающем переулке. Два члена банды (налетчик и медвежатник) выходят из автомобиля и занимают позицию у “черного” хода. Их задача – бесшумно взломать замок и проникнуть в банк с тыла. Вой сигнализации известит о начале операции. Штурмовая тройка врывается в банк и наставляет “пушки” на обалдевших кассиров. Пока те поднимают руки вверх и печально оглядываются по сторонам, налетчик выгребает деньги из ящиков и сейфов. Закончив работу, все члены шайки отступают к главному входу, садятся в машину и растворяются в дорожном потоке.

Вся операция занимает не более шести минут. А именно:

- взлом двери – 2 минуты;

- перемещение основной группы из переулка к главному входу – 45 сек.;

- вторжение и нейтрализация персонала – 30 сек.;

очищение ящиков – 3 мин.;

- перегруппировка и отъезд – 45 сек.”…

Кстати, эта работа была оценена как весьма посредственная. Профессора смутил бандитский примитив и полное отсутствие адреналинового впрыска при осуществлении преступного замысла. До таких творческих высот, как ограбление банка при помощи игрушечного пистолета, студенческая мысль подняться не смогла. И наверное, правильно сделала. Потому что отделение банка в Кфар-Шмариягу пало не от рук штурмовой тройки, возглавляемой деловым менеджером. Его взял какой-то босяк с таханы мерказит, прибывший к “месту работы” на потрепанном “Фиате”, с обыкновенным кухонным ножом в кармане.

Налетчику не пришлось рубить сигнализацию и таскать тяжелые мешки с наличностью от сейфа к ящикам. Просьбу о выдаче денег персонал воспринял с пониманием и мгновенно удовлетворил. Правда, это были не миллионы, а каких-то десять тысяч шекелей. Но ведь гражданин грабитель не нес никаких расходов на обучение и оплату спецкурса на факультете менеджеров. Таким образом все романтические ощущения и добытые деньги явились чистой прибылью. А как он ею распорядился, никто не знает, так как потрепанный “Фиат” растворился в тумане, навсегда унося с собой и босяка, и наличность.

Однако профессора Шенкара на всякий случай решили призвать к ответу. Полиция, организовав служебную проверку в университете, пришла к выводу, что “данное академическое задание слабо соотносится с законом”. Пресс-секретарь одного из крупных банков, реагируя на происшедшее, заявила, что “любая информация о попытках ограбления банков держится в глубоком секрете, но если уже в университете принялись учить искусству грабежа, то дальше, как говорится, некуда”.

Спецкурс с тех пор больше не возобновлялся. К явному неудовольствию студентов, которые в интервью газете отметили, что у них есть огромное преимущество перед коллегами: “В условиях нынешней безработицы “смежная” профессия может оказаться весьма кстати”. Правда, профессионалы высказали иное мнение: лучше грабить не банки, а ювелирные магазины или биржу. Фактор риска ниже, доходы приличнее, а уж по уровню выброса адреналина в кровь никакие банджи не идут ни в какое сравнение.

Любовь наоборот

Грабителей в Израиле, конечно же, ловят. Причем, у блюстителей порядка погоня за злоумышленником вызывает такие же “приступы романтического кайфа”, как и у самих “соловьев-разбойников”. А момент задержания грабителя, по словам знакомого полицейского, сравним с “профессиональным оргазмом”.

Коли дело дошло до такого, то надежда, видимо, не потеряна. Хотя полагаться все-таки больше приходится на случай, чем на дружные “охи-вздохи” родной полиции и не приходятся.

Некоторое время назад в прессе проскочило сообщение о некоем уголовнике, которого отпустили на “ханукальные” каникулы из тюрьмы. По дороге домой вольноотпущенник ненадолго заскочил в банк, позаимствовал шесть тысяч и на вырученные деньги возжелал приобрести героин. Взяли его по счастливой случайности. Именно в тот день полиция решила накрыть с поличным торговца наркотиками. И надо было такому случиться, чтобы в машину к нему подсел тот самый уголовник, который полчаса назад опустошил кассу банка!

Однако такие случаи редки, как сто шекелей на тротуаре. Та же “королева грабежа” Эти Алон, в конечном итоге, тоже явилась с повинной в полицию, не дожидаясь, пока ее вычислят и возьмут с поличным.

Как правило же, преступники спокойно заканчивают свое дело и столь же спокойно скрываются в неизвестном направлении. Борьбе с ними не помогают ни камеры наблюдения, установленные практически во всех отделениях банков, ни охранники, патрулирующие двери, ни хитроумные системы сигнализации. Против лома – нет приема. А против игрушечного пистолета и бумажного мешка – тем более.

Судя по отчетам, министерство внутренней безопасности и руководство банков потратили десятки миллионов шекелей на борьбу с налетчиками. Деньги эти не материализовались из воздуха, а вытащены из нашего кармана в виде налогов и постоянно увеличивающихся удержаний за банковские операции.

Железные дровосеки стоят у входов, заглядывают в сумочки, ощупывают подозрительно оттопыренные карманы, но налетчиков почему-то не отпугивают. Во-первых, в наши банки спокойно пускают с автоматами и пулеметами. А во-вторых, никакой реальной угрозы для злоумышленников дровосеки не представляют.

В том самом ограбленном “по-научному” банке, несколько месяцев честно трудился охранник Гриша – некогда театральный режиссер, поэт и исполнитель собственных песен. Сегодня Гриша опять живет в России и ставит спектакли в театре. А на его месте в банке работает другой железный дровосек, который тоже когда-то был то ли профессором, то ли кассиром, то ли доктором в больнице.

Но дело, как вы понимаете, не в этом. Перед отъездом, когда была выпита положенная порция отвальной водки, Гриша долго рассказывал мне о своей романтической должности, которая пусть не щедро оплачивалась, но зато не предполагала никаких физических и тем более умственных действий. Напротив, по словам Гриши, охраннику строго-настрого запрещается проявлять какую-либо самодеятельность.

Круг его должностных обязанностей таков: не опаздывать на работу; периодически посматривать в окно и на женские ножки; с любопытством копаться в ридикюлях на предмет сокрытия (обнаружения) бомбы; с пристрастием сканировать брюки дедушек; стараться не заснуть на стуле; вежливо отвечать на вопросы клиентов; как пройти к столику машкантирования населения, и т. д.

На тот же случай, если в банк ворвется злоумышленник, охраннику предписывается: сделать каменное лицо, поднять руки вверх и спокойно дожидаться, пока налетчик закончит работу. После этого вызвать полицию и поставить в известность о происшедшем руководство собственной службы. Все. Никакой стрельбы и погони. Впрочем, последнее невозможно все равно, так как табельного оружия охранник не имеет.

Почему охраннику не выдается пистолет, я еще понять могу – в перестрелке могут погибнуть ни в чем не повинные люди. Как это случилось, к примеру, в Нацрат-Илите, где 30 января был застрелен 48-летний Давид Мошиашвили, отец шестерых детей, ставший случайным свидетелем ограбления и попытавшийся самостоятельно остановить налетчика. Но на какой хрен тогда вообще нужны охранники – мое серое вещество понять отказывается.

- А нас держат для мебели, – пояснил Гриша. – Как пугало на кукурузном поле. Умная ворона его не испугается и спокойно продолжит клевать зерно. Глупая же улетит и другим об опасности прокаркает. Вот этих мы и пугаем.

По словам Гриши, никакой опасности для террористов охранники не представляют (обязанностями “живого щита” их догрузили лишь в последние два-три года). Для грабителей – тем более. Банки, считает мой приятель, не особенно дорожат своей наличностью, а посему не очень стремятся ее защищать.

Объясняет экс-охранник этот феномен следующим образом. Во-первых, все банковское достояние надежно застраховано, так что в любом случае покрытие непредвиденных расходов гарантировано.

Во-вторых, администрация банков прекрасно понимает, что от жаждущих приключений и легких денег граждан все равно не спасешься.

В-третьих, грабителям в лучшем случае удастся унести с собой не более 20-30 тысяч шекелей, так как большими суммами наличности сейфы отделений не располагают. Но так как банки у нас, слава Богу, пока еще каждый день не грабят, то непредвиденные расходы оказываются куда меньше тех, которые следовало бы вложить на закупку современных охранных систем или для найма армии “зомби”.

Доводы Гриши, естественно, чисто субъективны. Винтику банковской системы сложно судить о работе всего механизма. Но некоторые здравые мысли в рассуждениях бывшего охранника, а ныне трудящегося сцены все-таки прослеживаются. Правда, не совсем в той области, которая открывается перед глазами изумленного странника. На мой взгляд, банки у нас грабят вовсе не потому, что их руководство наплевательски относится к собственной наличности. Скорее наоборот. Здесь все как в нормальной жизни: хочешь избавиться от революционеров – лечи государственный строй.

В Израиле, наверное, не найдется другого вида криминальной деятельности, которая бы вызывала такое сочувствие у населения, как налеты на банки. Мы осуждаем террористов, казнокрадов, лихоимцев, взяточников, бюрократов, торговцев наркотиками и проституток. Общество готово в любой момент придушить похитителей детей и насильников. Добровольные помощники полиции устраивают налеты на воровские притоны и указывают всеми пальцами рук и ног на карманников и квартирных воров. И только Потрошители банков остаются вне общественного закона и осуждения, вызывая самые неожиданные симпатии у населения.

Насколько я могу судить по доступным мне материалам открытой печати, за все это время лишь один (!) грабитель был задержан прохожим на выходе из банка. И это у нас, в Израиле, где каждый второй имеет личное оружие, а каждый третий служил в отборных войсках ЦАХАЛа и готов в одиночку сразиться с группой террористов.

Как объяснить этот странный феномен? Национальной тягой к острым ощущениям или же чем-то еще, более земным и печальным?

Мне уже как-то доводилось писать об “особой любви” израильтян к банкам. Пусть к заявленной теме эти рассуждения не имеют прямого отношения, но повторить (хотя бы конспективно) их придется.

Израильские банки, на мой взгляд, давно уже превратились в государственных монстров, которые управляют и распоряжаются нашей жизнью. Мы исправно платим им за каждый шаг, а они в ответ на это указывают нам границы дозволенного. Тебе – минус пять, тебе – минус двадцать, а ты вообще катись к такой-то матери.

Мы зависим от банков, как младенец от кормилицы. Мы приносим им деньги, а с нас за это дерут проценты. Шекели, поступающие в оборот, крутятся, вертятся, трудятся и делают новые шекели. Для банков. Но не для нас, призванных лишь молча приводить гарантов, заполнять бесконечное количество анкет для получения кровной машканты, выстаивать длинные очереди и платить проценты на проценты и проценты с процентов.

Сегодня практически все наемные работники получают зарплату через банки, а пенсионеры – поголовно. Причем известно, что в большинстве случаев пенсионные деньги задерживаются на текущем счету не более одного дня – старики предпочитают иметь дело с наличностью. Но за этот один-единственный день пенсионные средства успевают наработать для банков 10 миллионов шекелей в годовом исчислении. Представляете – за один-единственный день!

Во всем цивилизованном мире банки являются крупнейшими инвесторами, поддерживающими деловую инициативу частных бизнесменов и государственных предпринимателей. Но Израиль, видимо, и в самом деле страна особенная. Мы постоянно ищем иностранных вкладчиков и с особой гордостью сообщаем, что некий гражданин Н. вложил в строительство такого-то объекта такую-то сумму. Или, наоборот, пишем, что бездумная политика такого-то кабинета отпугнула таких-то инвесторов, готовых вложить в нас такие-то деньги.

Ростовщичество для банков – вещь естественная. Но вот единственной она является только для банков израильских. Честно говоря, когда мелкий служащий банка объясняет мне, почему я не имею права отдать то или иное распоряжение по телефону и почему я должен платить проценты за услугу по приемке от меня же наличности, то мне очень хочется тут же пойти в игрушечный магазин, купить пластмассовый пистолет и ограбить кассу.

Начинают у меня чесаться руки и тогда, когда чиновница из банка равнодушно объясняет, почему для оформления рутинной сделки я должен обратиться в головной филиал, а не могу это сделать в ближайшем (на данный момент) отделении.

Если на минуту представить, что мы живем не в сумасшедшем Израиле, а в какой-нибудь тишайшей Швейцарии, где нет ни катаклизмов, ни борьбы за мир, то самой популярной у нас, безусловно, стала бы партия борцов с банками. Она бы с легкостью набрала большинство в кнессете и назначила своего премьер-министра, который первым своим указом отменил институт гарантов, отвязал ссуды от индекса и объявил амнистию всем узникам машканты. Быть может, в этом случае наши банки превратились бы из всесильных монстров в обыкновенные финансовые заведения, которые для публики, а не публика для них.

Быть может, тогда бы клиент был всегда прав и перестал испытывать страстное желание щекотать свои и чужие нервы, запуская руки в казенные сейфы.

Понимаю, что все эти размышления кому-то могут показаться наивными и даже напрочь лишенными смысла. Но не могу себе отказать в удовольствии написать все это. Адреналин, господа, адреналин!

< ="originalAuthors">Макс Лурье

Источник:< ="">