Компании ФРГ активно участвуют в технологическом трансфере

< =" ">

Немецкие компании весьма активно участвуют в технологическом трансфере. Ни страх предприятий потерять свои ноу-хау, ни косность партнеров из развивающихся стран не могут остановить поток технологий из Германии.

Передача технологий внешнеэкономическим партнерам — один из основных факторов, помогающих немецким компаниям занять доминирующие позиции на иностранных рынках. Именно технологический трансфер дает германским фирмам возможность не только проникать на иностранные рынки, но и выстраивать там максимально полные производственные цепочки.

Так, передача технологий определяет характер экспансии немецкого машиностроения — одной из «визитных карточек» экономики страны. «Немецкие машиностроители переносят производственные линии за рубеж не из-за более низкой стоимости рабочей силы. В таком сложном и дорогом производстве, как машиностроение, этот фактор достаточно маргинален. Главное — стремление быть ближе к рынку сбыта. Поначалу германские машиностроители инвестировали в создание производств на рынках стран ЕС, затем — в США, сегодня инвестиции направляются в Китай, который стал огромным рынком сбыта немецкой продукции», — рассказал «Эксперту» руководитель департамента внешнеэкономических связей Союза машиностроителей Германии (VDMA) Ульрих Акерманн.

Степень зависимости немецких машиностроителей от трансфера технологий на рынки сбыта, по данным VDMA, весьма высока. «На экспорт уходит 75 процентов продукции машиностроительной отрасли Германии. При этом 60 процентов объема направлено за пределы Европейского союза. Это означает, что трансфер технологий очень сильно определяет профиль работы немецких машиностроителей», — говорит г-н Акерманн.

С ним согласен и Александр Айкельпаш, эксперт Немецкого института экономики (DIW) по вопросам инновационных систем и инновационной политики. «Динамика трансфера технологий из Германии постоянно нарастает, расширяется и его география. Вначале производства немецких компаний перемещались в Восточную Европу, вслед за рынками сбыта. Затем на новых рынках начали создаваться так называемые обогащенные центры производства, включавшие в себя не только сами производственные линии, но и исследовательские центры. Сегодня это новое понимание “глобального качественного производства” все больше определяет внешнюю политику немецких компаний», — уверен г-н Айкельпаш.

Конечно, все более активный перенос технологий на новые рынки сбыта несет в себе и риски: принесенная технология легко может быть потеряна для компании в результате промышленного шпионажа. «Страх перед кражей технологии в той или иной стране обоснован. Культурные и политические факторы играют в этом важную роль. Если кража технологий не воспринимается как преступное действие и не преследуется по закону, то, конечно, интеллектуальная собственность компании находится под угрозой. Особенно от этого страдают производственные линии машиностроительных предприятий, потому что они полностью копируются и продаются под другой маркой», — поделился с «Экспертом» своими наблюдениями Мартин Айзенхут, партнер консалтинговой компании Roland Berger Strategy Consultants.

Опасный Китай

Самым зримым воплощением угрозы потери технологического лидерства в ходе недобросовестной конкуренции является для немцев Китай. Именно китайская экономика уже много лет прочно ассоциируется в Германии с пиратским копированием и кражей технологий. «В Китае мы порой сталкиваемся со странными представлениями о трансфере технологий. Например, китайская компания Sany, производящая краны, заказывает консультацию по организации производства. В ходе обсуждения проекта компания хочет досконально узнать все о том, как именно будет проведено исследование, какие будут применяться методики, как все будет рассчитано. В конце концов, узнав все о технологии консультации, они от консультации отказываются и делают все сами», — пожаловался «Эксперту» Буркхард Шаллок, эксперт Института Фрауэнгофера по исследованию производственных линий и строительной техники. Институт Фрауэнгофера — крупнейшая в Германии организация по технологическому консультированию частного сектора.

Впрочем, огромный объем китайского рынка и высокие темпы его роста однозначно перевешивают для немецких компаний угрозу утраты технологического лидерства. В последние годы технологический трансфер в Китай только нарастал, и, по мнению экспертов, мало что может помешать этому процессу в будущем. «Технологический трансфер в Китай уже устоялся и в ближайшие годы будет только расти. Компании, которые хотят долгосрочно и успешно работать на китайском рынке, должны разрабатывать и производить товары на этом же рынке. И это развитие в большой степени направлялось государственной политикой Китая. Схожий феномен мы наблюдаем и в других странах БРИК — таможенные и логистические расходы принуждают компании к тому, чтобы производить товары на месте, если они хотят присутствовать на этих рынках. Это волей-неволей ведет к технологическому трансферу», — говорит Мартин Айзенхут из Roland Berger.

С ним согласна Маргот Шюллер, эксперт Института Азии Немецкого института глобальных и региональных исследований GIGA: «Немецкие компании — важные поставщики технологий в Китай во всех областях, в которых китайцы стремятся достичь технологического ускорения. Трансфер технологий происходит как в виде торговли, так и в виде создания совместных предприятий, центров обучения персонала, совместных исследовательских центров, а также через сотрудничество на университетском уровне», — говорит г-жа Шюллер.

На проблему утечки технологий в Китай немецкие эксперты смотрят философски. «Технологический трансфер может быть опасным для компаний только в том случае, если вопросы работы с открытиями и публикациями не прояснены в подробностях еще до начала сотрудничества», — считает профессор Харальд Йонеляйт из Берлинского университета прикладных наук. Еще более спокойно относится к проблеме Александр Айкельпаш из DIW: «Разумеется, любое сотрудничество в области исследований, в области высоких технологий несет в себе риск потери ноу-хау. Однако у немецких компаний нет другого пути развития».

Взять от трансфера все

Тем не менее активная, а порой и агрессивная политика Китая по привлечению в страну немецких технологий в последние годы столкнула немецкие компании сразу с несколькими вызовами. Яркий пример — выпуск модулей солнечных батарей. Долгое время Китай фактически запрещал иностранным производителям открывать в стране заводы по их производству, вынуждая иностранные фирмы, лидирующие в этой области, создавать совместные предприятия с китайскими компаниями. Многие западные структуры не без оснований полагали, что такое ограничение есть не что иное, как попытка китайских компаний вырастить конкурентов европейским производителям. Например, о принципиальном отказе от сотрудничества с китайцами (вплоть до запрета принимать на работу китайских практикантов) рассказывали «Эксперту» в SolarWorld, одном из ведущих немецких разработчиков солнечных батарей.

И все же КНР удалось привлечь к себе производство и технологии солнечной энергетики: в 2010 году, по данным IMS Research, на Китай приходилось 40% мирового производства кремниевых вафель — заготовок для нарезки пластин для производства солнечных батарей — и почти 50% мирового выпуска готовых модулей. Особенно обидным для немецких лидеров производства было то, что миграция технологий в Китай была осуществлена во многом на деньги немецких налогоплательщиков. Долгие годы правительство ФРГ обязывалось выкупать по гарантированным ценам электричество, произведенное гражданами и компаниями с помощью солнечных батарей, вне зависимости от страны производства модулей. По подсчетам Вестфальского института экономических исследований (RWI), только за 2011 год федеральное правительство субсидировало установку солнечных батарей в стране на 18 млрд евро, а суммарная поддержка за все прошедшие годы превысила 100 млрд евро. В значительном объеме эти субсидии перетекли в Китай и помогли КНР создать свою промышленность по производству солнечных батарей.

Не менее показательна борьба китайцев за технологический трансфер и в других отраслях, например в автомобильной, поначалу серьезно представленной в Китае немецкими компаниями. «Многие китайские поставщики запчастей для автопрома на первых порах не удовлетворяли строгим стандартам западных компаний, поэтому иностранцы, работавшие с ними, были вынуждены помогать им повышать качество продукции. Как только поставщики справились с задачей, они начали экспорт на зарубежные рынки, еще больше снизив этим свои издержки. Центральная роль иностранных компаний в развитии китайского автомобильного производства видна в том, что с перебазированием промышленных линий в Китае компании начали переносить туда и свои исследовательские центры. Китайское правительство требовало от иностранных автопроизводителей инвестировать определенную долю своего оборота в создание в Китае исследовательских подразделений», — пишет Маргот Шюллер в своем исследовании «Трансфер технологий в Китай: непредсказуемый риск для Европы, США и Японии?».

R&D вместо СП

Впрочем, сегодня принуждение иностранных партнеров к созданию совместных предприятий не является главным фактором китайского технологического трансфера. Изначально СП воспринимались негативно именно западной стороной партнерства, считает Ульрих Акерманн из VDMA: «Создание совместных предприятий на китайском, индийском или другом рынке малопривлекательно для немецких машиностроителей. Слишком различаются интересы немецкого и местного партнеров. В то время как немецкая компания хочет получить доступ на местный рынок и максимально широко развиваться, местный партнер часто довольствуется малым. Если для немецкой компании рост оборота с 500 тысяч евро до 3 миллионов лишь первый этап развития, то для местного партнера это нередко уже уровень, на котором можно остановиться. Поэтому крайне трудно найти партнеров, с которыми компания может работать много лет. Разумеется, не стоит забывать и об опасности утечки технологий».

Однако сегодня, с выходом компаний из КНР на новый технологический уровень, уже сами китайские партнеры не заинтересованы в таком виде сотрудничества. Для более эффективной передачи технологий они предпочитают более радикальные методы. «Пример перехода к новым методам — основанные несколько лет назад чисто китайские автомобильные предприятия, получающие технологии не через трансфер в рамках СП, а путем покупки патентов и лицензий либо найма квалифицированной рабочей силы (инженеров, программистов, дизайнеров). Эти компании покупают патенты и лицензии целых предприятий по всему миру. Достаточно вспомнить Rover, Saab или Volvo, чтобы понять, что технологии можно поглотить и таким способом», — говорит Маргот Шюллер из GIGA.

В свою очередь, и немецкие компании накопили существенный опыт в деле нахождения баланса между защитой своих интересов и приходом на местные рынки. «Компании стараются сохранить в Германии по крайней мере часть технологии — желательно ключевую. Например, в Китай часто переводится физическое производство станков, в то время как сердце станка — программное обеспечение — продолжает выпускаться в Германии. Это повышает безопасность производства. Другая возможность диверсификации вывоза технологий — разделение производства на узкий люксовый и массовый средний сегмент. Ведь даже огромный китайский рынок не бесконечен в плане потребления люксовых станков и оборудования. Поэтому немецкая компания может зарегистрировать дополнительную торговую марку для среднего сегмента и производить эти товары в Китае, а небольшое количество люксовых станков будут все так же изготавливаться в Германии», — рассказывает Ульрих Акерманн из VDMA.

Эксперту из VDMA вторит Александр Айкельпаш из DIW: «Конечно, трудно представить, чтобы Daimler вывел подразделение по разработке моторов в страны третьего мира. Однако выведение исследовательских структур, занимающихся разработкой второстепенных узлов, вполне представимо. В целом действует правило: производство не должно быть географически сильно удалено от центра разработок. Эффективное взаимодействие между исследовательским подразделением и производственными линиями возможно только при географической близости. Я, например, не могу себе представить, что Volkswagen станет заниматься в России одной только сборкой — вокруг сборки обязательно будет вырастать исследовательское подразделение. Машиностроение не так открыто к экспорту технологий; достаточно консервативна, например, и фармацевтическая отрасль. А вот в IT-сфере вполне возможен и аутсорсинг, и другие модели выведения исследований за рубеж».

Схожие наблюдения и у Маргот Шюллер: «Крупные немецкие компании в последние годы особенно активно открывали в Китае свои исследовательские филиалы. Главной причиной этого стала необходимость приспосабливать продукцию, производимую на китайском рынке, к местным условиям. Этим занимаются все международные компании. Однако помимо необходимости адаптации продукции к местному рынку в Китае проводятся и независимые от местного рынка исследования — например, фармацевтическая промышленность активно ведет там исследовательские работы, поскольку местные ученые дешевле, да и проводить тестирование медикаментов в Китае дешевле. Китайское правительство последние десять лет пытается привлечь исследовательские подразделения налоговыми льготами, а также создать дополнительные стимулы: например, только компании, перемещающие в Китай свои исследовательские департаменты, получают доступ к государственным заказам, а остальные не допускаются до этого лакомого куска пирога», — резюмирует г-жа Шюллер.

Закрытая Россия

В отличие от Китая технологический трансфер в Россию происходит, по мнению немецких экспертов, прежде всего на уровне инициатив частного бизнеса. «В России технологический трансфер толкают вперед в основном частные компании. В первую очередь речь идет об OEM-компаниях, а также о поставщиках первого-второго уровней для автомобильной промышленности. Россию немецкий бизнес воспринимает как растущий рынок, а высокие таможенные пошлины и расходы на логистику стимулируют рост внутренних производственных возможностей в отдельных регионах — например, вокруг заводов по производству автомобилей», — рассказал «Эксперту» Мартин Айзенхут из Roland Berger.

Однако, несмотря на ожидание широких перспектив, до сих пор технологический трансфер между Германией и Россией многие немецкие специалисты считают не самым удачным полем деятельности. «В России нам удалось начать лишь два проекта по трансферу технологий. Первым стал проект вывода из Петербурга заводов “Силовых машин” и разработка новой структуры фабричного производства. Его реализации помешал кризис, проект был приостановлен. Вторым должен был стать проект в Тольятти в области кластерной производственной политики. Он тоже пока не продвигается», — говорит Буркхард Шаллок из Института Фрауэнгофера.

По словам г-на Шаллока, несмотря на многочисленные круглые столы, конференции и презентации проектов реконструкции и модернизации российских производственных линий, Институту Фрауэнгофера, ведущему немецкому центру промышленного консалтинга, так и не удалось довести до реализации ни один проект в России. Главная причина, по его мнению, — российская иерархическая бюрократическая структура принятия решений.

«В России все выстроено иерархически до самого верха, и каждый чиновник думает лишь о том, на основании какого политического фундамента он может провернуть тот или иной проект. В Тольятти вы рискуете потерять 300 тысяч рабочих мест, если вам не удастся модернизировать производство. Четыре года подряд мы пытаемся провести там свой проект. Мы работаем со всеми крупными автоконцернами мира, но в России об этом и слышать никто не хочет. В России знают только финансовый консалтинг, а то, что институт Фрауэнгофера — это крупнейшая немецкая исследовательская компания, консультирующая по вопросам устройства производственных площадей, никто не знает и знать не желает», — пожаловался «Эксперту» Буркхард Шаллок.

По словам немецкого специалиста, на данный момент из требуемого бюджета текущего проекта Института Фрауэнгофера — 6–7 млн евро — изыскано около 150 тыс. евро. «Российские ведомства не конкурируют, а бьются друг с другом. Нам постоянно задают вопросы: на основании какого российского закона и постановления должны быть переведены деньги в ту или иную российскую компанию. Нам навязывают условия, при соблюдении которых мы должны прийти в страну, вложить деньги, но ничего не гарантируют. Мы действительно основываем национальные подразделения в других странах — но лишь после того, как провели там несколько проектов и укоренились. Возможно, через два года я буду еще более разочарован, нежели сегодня, но пока что у меня остается надежда. Хотя в целом я настроен пессимистично. В России доверяют западным продуктам, западным машинам, компьютерам и так далее — но не желают ничего знать о том, как эти товары производятся и почему они такие хорошие. Я не могу этого понять».

Охота за умами

В определенных отраслях и Германия выступает страной-реципиентом в сфере технологического трансфера. Например, очень активно идет процесс перекачки в ФРГ американских технологий в области интернет-продаж. Причем трансфер осуществляется по нетипичной схеме. Уже не первый год американские компании скупают свои немецкие клоны, созданные в Германии в попытке повторить успех американских первопроходцев. Так, четыре года назад интернет-аукцион E-bay приобрел своего немецкого клона Alando, так же поступили компании Airbnb и Groupon — первая предоставляет возможность желающим сдать свою квартиру туристам, вторая предлагает зарегистрировавшимся купоны на скидки во всевозможных компаниях. Исследователи рынка отмечают: то, что раньше воспринималось американскими стартапами как опасное воровство, сегодня все чаще рассматривается как удача. Немецкие клоны, создаваемые местными бизнесменами на свой страх и риск, обычно хорошо приспособлены к местному рынку, и, покупая их через некоторое время, американские проекты получают компанию с успешной историей и готовой базой лояльных клиентов.

Основной же трансфер технологий в Германию происходит по линии обмена учеными, причем нередко его поддерживают немецкие научные фонды. Например, немецкий Фонд Александра фон Гумбольдта активно спонсирует не только приезд в Германию иностранных исследователей или выезд немецких ученых для работы в передовых зарубежных центрах, но и возвращение в Германию немецких исследователей, проработавших за рубежом. Необходимость введения стипендии, названной в честь немецкого биохимика и нобелевского лауреата Феодора Линена, была осознана тогда, когда немецкое научное сообщество поняло: после определенного срока жизни и работы за рубежом наиболее активные молодые немецкие ученые, даже если они и собирались вначале вернуться, избегают этого из-за бытовых проблем, ожидающих их на родине.

«Идея заключалась в том, чтобы повысить привлекательность Германии как места для работы немецких молодых ученых, имеющих опыт работы за рубежом. До появления этой стипендии ученый, который хотел вернуться в Германию, был вынужден сначала дистанционно искать себе работу — или возвращаться и искать работу на месте. Высококвалифицированные исследователи превращались в просителей, которые не чувствовали себя желанными на родине», — рассказывает специалист Фонда Александра фон Гумбольдта Катрин Амиан.

Стипендия Феодора Линена выдается ученым с докторской степенью, проработавшим за рубежом не менее полугода, на срок от 6 до 12 месяцев; ее размер рассчитывается индивидуально. В среднем 33-летний холостой ученый может рассчитывать на ежемесячную не облагаемую налогами стипендию в размере от 2300 до 2900 евро — эти деньги помогают ему обустроиться в Германии и найти достойную работу по специальности. Размер стипендии также зависит от того, из какой страны с каким уровнем доходов возвращается ученый. Кроме того, ученому и его семье компенсируются расходы на возвращение в Германию.

«В 2011 году стипендию Феодора Линена получили 34 человека. Средний возраст стипендиатов — 34 года. Более половины стипендий выделяется ученым, работавшим в США и Канаде. Около 80 процентов стипендиатов — естественники и 20 процентов — гуманитарии», — говорит г-жа Амиан.

Харальд Йонеляйт из Берлинского университета прикладных наук подчеркивает огромную важность университетов в процессах передачи технологий: «Объем технологического трансфера в Германии постоянно увеличивается, и его рамки во многом определяются законодательством о вузах, поскольку такой трансфер относится к сфере деятельности вузов. После 2002 года изобретения профессоров начали переходить университетам, и университеты стали нести ответственность за продвижение патентов. Однако передачу технологий неправильно представлять как улицу с односторонним движением. Технотрансфер сильно зависит от взаимодействия между наукой и бизнесом. Крупные компании с радостью сотрудничают с вузами, при этом обе стороны получают от этого выгоду. Несколько иначе выглядит ситуация с мелким и средним бизнесом — тут вклад вузов больше. Важной задачей является также поддержка предпринимательского духа в вузах. С 2005 года наш университет поддерживает семинар по открытию компаний людьми из университетской среды — и уже помог основать более 70 предприятий, работающих на международном рынке, в основном в IT-сфере».

В области технологического трансфера за счет контактов вузов и исследовательских центров весьма важную роль играют государственные программы, подчеркивают немецкие эксперты. «Федеральное министерство науки и технологий активно поддерживает создание так называемых межотраслевых рабочих групп. Например, групп, занимающихся обменом технологиями между текстильной и строительной промышленностью. Министерство поддерживает также обмен учеными, приглашает в Германию практикантов, молодых специалистов», — говорит Александр Айкельпаш из DIW.

Именно плотное сотрудничество частного бизнеса, университетов и государственных структур рассматривается в Германии как основа сохранения в стране технологического и научного потенциала, а также возможности использования знаний для развития и экспансии немецких компаний.

< ="originalAuthors">Сергей Сумленный

Источник:< ="">