Российский бизнес остро нуждается в доступе к новым технологиям

< =" ">

Российский бизнес остро нуждается в доступе к новым технологиям и задумывается о трансфере своих. Помочь движению технологий должен фонд, с инициативой создания которого в рамках АТЭС выступила группа «Сумма».

Председатель Делового консультативного совета АТЭС — 2012 и председатель совета директоров группы «Сумма» Зиявудин Магомедов от имени российского делового сообщества выступил в АТЭС с инициативой создания фонда трансфера технологий. Предполагается, что фонд будет ответствен как за защиту интеллектуальной собственности перенесенных технологий, так и за устранение административных барьеров при их внедрении. Рассказать о подробностях проекта «Эксперт» попросил Лейлу Мамедзаде, исполнительного директора Делового консультативного совета АТЭС и вице-президента по управлению активами группы «Сумма».

— В чем ваш интерес к теме трансфера технологий?

— Мы высказали в АТЭС идею создания фонда трансфера технологий и уже в этом году хотим перевести ее в практическую плоскость. Мы уверены: такая структура будет очень полезной и для России, и для всех остальных участников АТЭС. Фонд создаст механизм, который позволит нашей стране продавать свои технологии и ноу-хау, а также получать зарубежные технологии в облегченном режиме. Трансфер технологий — это государственно-частный инструмент создания точек роста в развивающихся странах и регионах. Он позволяет преодолевать неравномерности экономического развития и в конечном счете повышать качество жизни людей.

Как вице-президент по управлению активами в группе «Сумма» я отвечаю за операционную эффективность. Это, безусловно, приводит к пониманию того, что технологии необходимы для удешевления многих процессов, делает их более простыми, помогает убрать неэффективные элементы наследия плановой экономики как в производстве, так и в управлении. Понимания, как использовать технологии, все еще не хватает, особенно в регионах. Совершенно очевидно, что это дополнительное знание отразится на таких простых вещах, как EBITDA, на том, сколько мы тратим денег на операционные расходы, сколько можем зарабатывать.

— Можете ли вы привести конкретные примеры востребованных в России технологий и показать, зачем для их использования нужен фонд?

— Например, я участвую в совете директоров Якутской топливно-энергетической компании. ЯТЭК — один из немногих в России независимых добытчиков газа. Мы можем добывать больше, но поскольку вокруг нет инфраструктуры, а строить ее нам не под силу, то непонятно, как эти молекулы в земле превратить в деньги. И здесь вопрос не только в росте акционерного капитала, это и для самой Якутии имеет колоссальное значение: там нужны рабочие места, увеличение налоговой базы. В мире есть технологии сжижения природного газа, превращения его в бензиновые фракции. Но у современных российских проектных институтов нет понимания того, как сделать это от начала до конца. И чтобы использовать подобные технологии, надо покупать их у западных компаний. Цена входа оказывается настолько высока, что проект зачастую выходит нерентабельным. При этом мы понимаем, что упрощенного механизма нет, пойти и сразу купить лицензию на нужную технологию не получится. Переговоры с западными компаниями затягиваются, не всегда они могут продать нам технологию по стратегическим причинам; не всем интересен наш региональный рынок с нашими политическими рисками.

Например, в Калмыкии мы вошли в один из газовых активов. Видим, что там аномально высокая температура, высокое давление, но какая нужна технология, чтобы скважина была рентабельной, для нас не очевидно. Надо привлекать стратегических партнеров или инжиниринговые компании, которые предложат оптимальное техническое решение. Поэтому хорошо было бы иметь механизм, позволяющий просто прийти и понять, что, например, американская компания пробурила похожую скважину где-то в Техасе. И этот процесс пошел так и так, и стоит это столько. Пришел, купил патент и по нему это сделал. Такого механизма пока нет.

— То есть вы хотите создать фонд, который вберет в себя компетенции всего инжиниринга мира? Свежий пример: «Сибур» строит в Тобольске крупный завод по выпуску полипропилена, хочет создать высокоэффективное производство с низкой себестоимостью конечного продукта. Они обратились к международной инжиниринговой компании, изучили рынок и выбрали технологию, на конкурсной основе отобрали лучших проектировщиков и поставщиков. В какой момент должен подключаться фонд?

— «Сибур» сам провел ту работу, которую, как мы считаем, мог бы проводить фонд. Например, это позволит сэкономить год или два на поиск лучших технологий. Мы ни в коей мере не хотим заменить собой процесс общения с поставщиками. Мы предлагаем сократить время трансфера для компаний. И не только для мощного крупного бизнеса, который может себе позволить потратить несколько миллионов долларов на поиски. Существует огромное количество игроков. Я даже не исключаю малые предприятия.

— В чем помимо формирования базы данных лучших практик будут состоять функции фонда?

— Если эти технологии коммерчески целесообразны и мы в это верим, то мы должны дать возможность потенциальным клиентам получить инвестиции. Главное преимущество фонда в том, что мы не только дадим возможность узнать ноу-хау, технологии, но и получить инструмент финансирования.

Кроме того, теоретически многие компании хотят работать в России, но, не понимая рынка, боятся сюда идти. А мы предложим им готовый инструмент, структуру, которая выступит в качестве посредника. Это огромное преимущество для западных компаний при выходе на российский рынок.

Региональные правительства могут оказать политическую поддержку — дать какие-то налоговые льготы, субсидии. Но государство, любой его уровень — это не бизнес. Все равно правительство и бизнес зачастую говорят на разных языках, думают по-разному.

— Насколько я знаю, идея создания подобного фонда уже предлагалась в АТЭС, и США ее не поддержали.

— Это правда. Надо честно признать, что США, рождающие сегодня массу технологий, озабочены в первую очередь тем, чтобы защитить свои права. Безусловно, нет никакого резона делиться с нами просто так. Поэтому мы должны разработать такой инструмент, который позволит им чувствовать себя безопасно, быть уверенными, что внутри кооперационных отношений преимущества от передачи технологии для них больше, чем при поставке готового продукта. Конечно, США будут сопротивляться до последнего. Поэтому важно и просчитать экономический эффект, и найти пути для взаимовыгодного сотрудничества.

— И каков ориентировочный объем фонда?

— Здесь возможны разные сценарии. Мы можем начать играть на небольшом рынке, чтобы протестировать этот инструмент, понять, где слабые места, а дальше расширить сферу применения. Но мы понимаем: когда играешь в маленькие игры, эффект для страны минимален. Я как менеджер все-таки склонна не принимать больших рисков. А акционеры, сумевшие сделать себе многомиллиардное состояние, готовы идти на серьезные риски, рассчитывая на бо

Источник:< ="">