< =" "> Перед предстоящей на этой неделе детализацией развития альянса «Роснефти» и ExxonMobil Владимир Путин провел совещание, посвященное освоению шельфа. На нем премьер-министр заявил, что частные российские компании могут быть допущены к разработке морских месторождений. На мой взгляд, можно говорить о робком признании той колоссальной ошибки, которая была сделана Путиным при принятии и инициации законодательства 2008 года – то есть драконовских мер, которые ограничили доступ к континентальному шельфу всех компаний, за исключением «Газпрома», «Роснефти» и – с поправками – «Зарубежнефти». Вдруг выяснилось, что только их силами разработать шельф невозможно. Почему? Нет современных технологий, не хватает сил и средств. Без участия других компаний континентальный шельф России просто не поднять. Возникает вопрос, зачем вообще надо было принимать все эти драконовские меры и тотально ограничивать доступ к шельфу. Но пусть они остаются на совести Путина.
Чем законодательство 2008 года ограничивает роль зарубежных партнеров на шельфе? Согласно ему, государство должно иметь более 50% в любом шельфовом проекте. Не государственная компания, а государство. Иными словами, если «Газпром», в котором правительство контролирует чуть больше 50%, решит создать совместное предприятие для работы на шельфе, то для иностранцев или частников доли в таком СП по закону не останется. Именно поэтому, когда «Газпром» приглашал Total из Франции и Statoil из Норвегии работать на «Штокмане», то их пришлось ограничить правами поставщика оборудования, технологий и услуг. Они не могут ни рассчитывать на будущий газ, ни поставить некую долю в запасах «Штокмана» себе на баланс. Идти на роль простых подрядчиков, вместо того чтобы становиться партнерами в хорошем проекте, иностранным компаниям совершенно неинтересно.
В «Роснефти» государству принадлежит 75%. Значит, она может отдать ExxonMobil примерно 33% в СП по разработке месторождений на шельфе Черного или Карского моря (тогда государству в таком совместном предприятии останется 50%). Но есть планы приватизировать часть акций «Роснефти» в течение ближайших двух лет. Значит, долю иностранного инвестора, согласно нынешнему законодательству, придется ограничить уже 16–17%. И такой расклад ExxonMobil уже не устраивает. Потому ExxonMobil денег в СП с «Роснефтью» не вкладывает, а ждет. Во-первых, исправления идиотского законодательства, во-вторых, будет или нет приватизация «Роснефти». Как раз поэтому, пока законодательство не будет исправлено, стратегическое партнерство ExxonMobil с «Роснефтью» остается декларацией о намерениях, а не обязывающим к чему-то соглашением.
Как должно измениться законодательство? Во-первых, надо открыть доступ к совместным предприятиям на шельфе частным и зарубежным компаниям в качестве партнеров. То есть любой участник СП должен получить возможность поставить часть запасов себе на баланс и гарантии, что он займется разработкой открытого им месторождения. Сейчас правительство может назвать месторождение стратегически важным, затем отобрать (не дать лицензию на разработку) и отдать его «Газпрому» или «Роснефти».
Во-вторых, для разработки шельфа необходим специальный налоговый режим. Сейчас заниматься его освоением в России совершенно не рентабельно. Кроме того, необходимо, чтобы этот режим был стабильным. Но как, если у нас налоги меняются чуть ли не каждый месяц? А ведь шельфовый проект начнет приносить прибыль не раньше, чем через 15–20 лет. Дать гарантию стабильности налоговых условий на протяжении этого времени может только одно – соглашение о разделе продукции (СРП), где заранее все оговорено.
Сейчас в России работает только три соглашения о разделе продукции (Сахалин-1, Сахалин-2 и Харьяга). В правительстве их называют предательством национальных интересов. Поэтому СРП сейчас в российском государстве невозможны. Это автоматическая анафема для любого члена правительства, который вдруг посчитает, что раздел продукции возможен. Но нельзя приглашать партнеров и заранее считать их жуликами.
Всеми силами правительство с 2008 года отпугивало частные и иностранные компании от российского шельфа. Теперь пожинает плоды – никто не идет, пока не будут даны гарантии. А гарантии раньше чем через год законодательную форму не примут. Тем более, пока неизвестно, что за форма это будет. Сейчас идут споры с Минфином, Минэкономразвития, Минэнерго, Минприроды, какие льготы предоставлять, какой налоговый режим предлагать для инвесторов и стоит ли вообще отменять ограничения, которые были введены в 2008 году. Сейчас речь идет именно об очень осторожном признании того, что в 2008 году были допущены грубейшие ошибки в руководстве отраслью. Никакого плана по их исправлению пока нет. Вот когда будут законодательные акты, какие-то решения, новые нормы по допуску на шельф, тогда можно будет говорить о том, что что-то сдвинулось. А слова остаются словами.
В любом случае, быстро исправить ситуацию не получится. Менять придется сразу несколько важных законов, но даже проектов таких поправок пока не видно. Можно, конечно, вспомнить недавний черновик правительственного постановления о стимуляции разработки шельфовых месторождений, который подготовил новый замминистра энергетики Павел Федоров. Но этот проект настолько сырой, что все ответственные министерства указали: принимать какие-то меры согласно документу вряд ли возможно. Фактически он дает возможность получить некие льготы в будущем только «Роснефти» и только в Карском море. Радикально режим не меняет. Затем надо учитывать, что Госдума уйдет на летние каникулы – сразу после того, как закончатся перестановки в правительстве. Рассмотреть какие-то законопроекты об изменении режима освоения континентального шельфа депутаты смогут только на осенней сессии. То есть даже по самому оптимистичному сценарию раньше чем через год никакие меры приняты не будут.
Значит, те немногие проекты, которые сейчас стоят в ожидании окончательного инвестиционного решения, – вроде «Штокмана» – так и останутся в подвешенном состоянии.
< ="originalAuthors">Михаил КрутихинПредлагаем получить высшее образование в России с оплатой после получения. Купить настоящий диплом можно здесь.
