Кодекс будущих мошенников

< =" ">

Кроме жуликов и воров в России еще есть мошенники. О них на прошлой неделе и решил позаботиться Верховный Суд.

Глава Верховного суда Вячеслав Лебедев призвал конкретизировать понятие мошенничества в сфере экономики, чтобы разделить «уголовно наказуемые деяния и гражданско-правовые отношения». «Действующая редакция статьи 159, предусматривающая уголовную ответственность за мошенничество, в том числе в сфере экономике, воспроизводит по существу аналогичную норму из УК РСФCР, сформированную в условиях плановой экономики. Она не может, конечно, отражать реалии современной экономической жизни, не позволяет учитывать особенности тех или иных экономических отношений», - пояснил глава ВС.

Множество экспертов, обвиняемых, осужденных, а также еще даже и не пойманных граждан вздохнуло с облегчением: «Ну наконец-то! Не прошло и двадцати лет с краха СССР, как Председатель Верховного Суда заметил, что у нас на дворе, оказывается, - капитализм!»
Мошенничество известно своей многоликостью. Одно стороной он упирается в то, что называют «нормальная хозяйственная практика» (хотя, что это такое в России, мало кто знает), а другим - во всевозможные пирамиды вроде МММ и «Тибетов». Положения Уголовного кодекса о хищениях (которые включают и мошенничество) и легализации и отмывании денежных средств - две основные веревочки, через которые власть поддергивает бизнес, заставляя его исполнять удобные для нее танцы.
Если говорить откровенно, то про хищения и мошенничество в последние годы было написано куда больше, чем за всю историю Российской империи и СССР. Оно и понятно: социалистический по содержанию Уголовный кодекс вовсю применялся к капиталистическим правоотношениям, порождая самые затейливые судебные решения, которые своей беспредельностью будут еще удивлять наших потомков. Нормы УК о мошенничестве стали на практике напоминать известное «изделие № 2» после использование ротой солдат: его можно было натянуть даже на полковую гаубицу - то есть практически на любую более или менее сложную коммерческую сделку или корпоративное действие.

Соответственно, возможность «натянуть» и любители это делать сосуществовали и сосуществуют параллельно и весьма успешно. Мошенничество именно в силу своей крайне «растяжимости» было чрезвычайно удобным и универсальным составом для того, посадить «кого надо» и «кого не надо» не сажать. Соответственно, создавались самые серьёзные возможности для того, что брать «за посадку» и «за отмаз».

Таким образом, пытаясь навести порядок с соответствующими нормами УК, уважаемый Верховный Суд, с точки зрения многих практиков, ведет себя как молодой бойкий юрист, заявляющий умудренному сединами отцу - матерому адвокату: «Папа я сегодня выиграл дело Петрова, которое ты безуспешно вел тридцать лет!» На что получает резонный ответ: «Ты идиот, сынок! Именно на гонорары от этого дела я вырастил и выучил тебя и твоих двух остолопов-братьев!»
Почему осторожнейший и супер-политкорректный Верховный Суд ведет себя таким наглым образом, лишая многих следователей и судей надежного куска хлеба, а руководителей повыше - проверенного инструмента разборок с неугодными предпринимателями от Березовского до хозяина привокзального ларька?

Ответ лежит на поверхности: главный суд страны понял, что предпринимателям (и не только им) окончательно надоело сидеть ТАК, как хотят следствие и судьи, поскольку, несмотря на многочисленные заявления высокопоставленных представителей двух этих малопочтенных в современной России сообществ, закон можно читать и применять куда и как угодно. А средний предприниматель в 21 веке уже хочет сидеть по каким-нибудь прозрачным и достаточно понятным правилам, чтобы было ясно: если ты затянул оплату пакета акций на неделю - это как максимум возмещение убытков, а не десять лет с конфискацией. И дабы не потерять окончательно надежд на булку с маслом и икрой, Верховный Суд, не имея уже возможности задержать процесс разборки с «экономической преступностью», резонно решил его возглавить.

Тут, разумеется, вмешаются скептики, которые видят только два возможных результата от внесения любых неудобных для власти поправок в законы: либо все останется по прежнему, потому что следствие и суд будут действовать «не по закону», а «по понятиям», либо все преступники (вариант: «те, кто заплатит») выйдут на свободу и начнется «холодное лето пятьдесят третьего». Но здесь, страшно сказать, надо отдать должное Дмитрию Анатольевичу. Благодаря его «экономическим» поправкам в УК сроки многим «сидельцам» реально существенно сократили. Особо далеко за примером ходить не надо: на прошлой неделе на свободу вышел один из фигурантов дела ЮКОСа. Изначально он получил 11 лет, а в результате последовательного применения «медведевских» поправок вышел «по звонку» после того, как отсидел семь лет и два месяца. «Скидка» почти в четыре года - безо всякого помилования и УДО - куда как существенна. Так что, даже «несовершенные» законы, принятые по инициативе «подставного» Медведева, иногда работают. Только не надо ждать, что всех мошенников (а их список, созданный в общественном сознании, практически бесконечен: от ЕдРа до олигархов) завтра посадят, а всех невиновных (каковыми у нас считают себя все сидящие без исключения) - отпустят.

В российской юстиции не только долго запрягают, но еще и не очень быстро ездят.
В чем же сакральный смысл изменения норм УК о мошенничестве (который, скорее всего, затронет вообще все нормы о хищении в целом)? Он удивительно философски прост: сидеть, как и во всем цивилизованном мире, за мошенничества должны профессионалы. Профессиональные мошенники, осуществляющие продуманные схемы, наносящие многомиллионный ущерб потерпевшим, которые потенциально не могут его возместить через нормальные гражданские судебные процедуры. Уголовный кодекс не должен позволять профессионалам реально зарабатывать на мошенничествах. Мелкая сошка и «случайно оступившиеся» должны жестоко караться рублем. Их сажать - только тратиться на содержание и множить рекрутов для профессиональной преступности.

Эти простые истины, кажется, стали доходить и до российской власти.
Не нужно думать, что все предприниматели, которых сажают за мошенничество, - это жертвы «оборотней» из ФСБ или просто примитивных рейдеров, и у них, если приглядеться, можно обнаружить нимб и крылышки. Отнюдь. Очевидно, что если есть спрос на квалифицированные, хорошо организованные «не ловленные» мошенничества, то есть и люди, которые их планируют и организуют. Так, что потом следствие вертит их так и сяк: и тут обычная хозяйственная сделка, и тут, и там все ну просто совсем законно, а денежки-то тю-тю... И пара тысяч обманутых вкладчиков воют целыми днями под окнами и строчат жалобы президенту, в Европейский суд и Папе Римскому (реально имело место). А следствие как хочешь, так и разбирайся, а то сразу спросят, сколько тебе откатили за закрытие дела.
Так что, как это ни покажется парадоксальным, но в связи с детализацией и «размножением» составов мошенничества количество громких и скандальных процессов должно неизбежно возрасти.

Ведь профессиональные мошенники, а точнее - их организованные группы и будут защищаться профессионально, посредством найма многочисленных дорогостоящих адвокатов, осуществления мощных PR-атак на следствие и суд, написания жалоб во все возможные международные инстанции, включая любимый россиянами Европейский суд. Для них это вопрос принципиального выживания. Планируя свои схемы, они будут закладывать недешевых адвокатов и мощный PR в потенциальные «расходы». Жить, соответственно, станет веселей и преступникам, и судьям со следователями.

Так что эффект от внесения изменений в Уголовный кодекс в части детализации и конкретизации понятия мошенничества может оказаться самым неожиданным: с одной стороны, мы все ожидаемо удивимся, как много у нас несчастных людей осуждено ни за что (ну или почти ни за что). Но с другой стороны, удивление от имевшего место беспредела может очень быстро смениться удивлением, как много вполне достойных господ не было в свое время наказано за вполне очевидные профессиональные мошенничества. Грядет время перемен. Даже для мошенников.

< ="originalAuthors">Дмитрий Гололобов

Источник:< ="">