< =" "> Премьер-министр Владимир Путин в ходе предвыборной кампании выступил с серией статей, вызвавших разнообразные комментарии как у нас в стране, так и за рубежом. Основной претендент на высший государственный пост, естественно, должен был дать своё видение ответов на широкий круг вызовов в области внутренней и внешней политики России. Во-вторых (и поэтому), указанные статьи автора с подобным официальным статусом не могли не вызвать всеобщий интерес.
Один из основных упомянутых вызовов обусловлен проблемой оценки внешнеполитического “поля” и выработки оптимального поведения в нём нашей страны. В этом плане может оказаться полезным язык теории политических игр, ключевыми категориями которой являются “игра” и “стратегия”. Поскольку далее речь пойдёт о глобальных играх, а также о стратегиях, охватывающих все стороны жизнедеятельности государств, то к этим категориям в современной политологии часто прибавляется определение “большая”.
“Большая игра”
История. Термин “Большая игра” обычно связывается с борьбой за контроль над регионом Центральной Азии, которую с начала XIX в. в течение последующих 100 лет вели между собой две крупнейшие империи, т.е. Российская и Британская. На самом деле его следует отнести ко всему комплексу российско-британских отношений тех времён, не ограничивая его достаточно узким (в масштабах обеих империй) географическим пространством.
Оба основных участника той “Большой игры” использовали весь комплекс располагаемых ресурсов, включая экономический и военный потенциалы, дипломатическое искусство, различные методы влияния на внутриполитическую ситуацию оппонента. Последний из них сейчас называют “мягкой силой”, а совокупность располагаемых ресурсов - “национальной мощью”.
Само же разнообразие этих ресурсов в сопровождении (неизбежной) неопределённости в оценках реальной ситуации, а также потенциала оппонента и его намерений напоминает карточную игру, участники которой, располагая набором “карт” - ресурсов, делают те или иные “ходы”. Именно с игрой в карты сравнивал К.фон Клаузевиц даже такое предельное проявление политического процесса, каковой является война. Она начинается тогда, когда с помощью всех других ресурсов не удаётся разрешить конфликтную ситуацию между геополитическими оппонентами и в дело пускается “последний довод короля”.
С позиций исторической ретроспективы российско-британская “Большая игра” представляет собой вполне ординарное явление, а её участниками в разное время были все народы, формировавшие крупные государства (египтяне и хетты, спартанцы и афиняне, македоняне и персы, римляне и карфагеняне). Они боролись за обладание менее крупными государственными образованиями или превалирующее влияние на события, развивавшиеся на их территориях. Как правило, в этих играх, помимо двух основных, были и другие участники, что нередко приводило к изменению первоначального формата игры, весомости участвующих в ней игроков и даже конечной цели.
Предпоследняя “Большая игра” получила название “холодная война”. Она велась в формате конфронтации двух группировок стран во главе с СССР и США. В Европе оно носило характер бескровного “стояния”, хотя в других районах мира (в Корее, на Кубе, во Вьетнаме, Анголе, Сомали) борьба принимала кровавый характер. Окончание этой игры пришлось на короткий промежуток времени (на рубеже 80-90-х гг. прошлого века), в течение которого происходил развал первой группировки и самого её лидера. Далее последовал столь же короткий отрезок “межвременья", с которым пытались связать весьма сомнительную концепцию “конца истории”.
Формирование новой “Большой игры”. Символом завершения “межвременья” и начала формирования новой геополитической “Большой игры” явился т.н. “третий кризис” в Тайваньском проливе 1994-1995 гг., когда к власти на острове пришла партия “коренных жителей”, сменившая Гоминьдан - партию “пришельцев с мэйнлэнда”. Новые власти взяли курс на объявление независимости Тайваня de jure, что встретило вполне предсказуемую реакцию КНР. В начавшийся вооружённый конфликт (столь же ожидаемо) вмешались США, пославшие в район Тайваньского пролива две авианосные группы.
На этот эпизод в то время не очень обратили внимание, поскольку оно всё ещё было приковано к Евроатлантическому региону, где в течение последних веков история вершилась и, как предполагалось, закончилась. Между тем особо чуткие американские аналитики, наложив указанное событие на факт стремительного 15-летнего экономического прогресса Китая, уже тогда, в середине 90-х гг., безошибочно указали пальцем на того, с кем будет связан запуск нового витка исторического процесса. Столь же точно был предсказан и временной отрезок (порядка 10 лет), на котором “остановится прекрасное мгновенье” однополярного мироустройства во главе с США.
Сложный комплекс американо-китайских отношений и составляет сегодня основное содержание новой “Большой игры”, “центр тяжести” которой теперь располагается в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Однако она постепенно распространяется и на другие регионы мира, борьба за влияние на которые между обеими ведущими мировыми державами становится всё заметнее. В частности, её проявление является важным (возможно, определяющим) элементом суммы причин бурных событий последнего времени в Северной Африке и на Ближнем Востоке.
Эти события высветили один из основных мотивов завязывающейся “Большой игры”, связанный с обеспечением доступа к мировым источникам природных ресурсов (прежде всего, углеводородных) и контролем маршрутов их транспортировки. Проблема получения и доставки углеводородов имеет исключительную важность также для Японии и Индии – двух других региональных игроков, весомость которых возрастает.
Поскольку основные источники углеводородов находятся в Африке и в зоне Персидского залива, а всем азиатским получателям они доставляются по маршрутам, пролегающим через Индийский океан и западную часть Тихого океана, то оба эти водных бассейна в последнее время рассматриваются (в частности, в выступлениях госсекретаря США Х.Клинтон) как единое стратегическое целое. При этом географические рамки политической категории “АТР” толкуются расширительно – от западного побережья американского континента до восточного побережья Африки. Например, почти на всё это пространство распространяется ответственность Тихоокеанского командования вооружённых сил США.
Подобное толкование АТР позволяет подключить к ведущим участникам новой “Большой игры” (США, Китай, Япония, Индия) и группу других стран: Австралию, Южную Корею, Пакистан, Иран. Они менее весомы, чем “Большая четвёрка”, но всё же заметно влияют на региональную ситуацию.
Всё большее внимание региону уделяют и ведущие европейские страны. Причём их интересы в АТР носят главным образом экономический характер. После ухода из Афганистана едва ли можно ожидать подобной же военной активности ведущих европейцев к востоку от зоны Персидского залива. Усиливающаяся “турбулентность” в ЕС - организации, изначально призванной держать взаперти “демонов прошлого”, не раз провоцировавших кровавые войны на континенте, актуализирует сложные вопросы в сфере обороны самой Европы. Как её осуществлять? В рамках ЕС, НАТО, в формате “каждый за себя”? [1].
Что касается НАТО – последнего динозавра закончившейся 20 лет назад предыдущей “Большой игры”, то на фоне всего описанного странное впечатление производят внешние признаки жизнедеятельности этой организации. К таковым в основном относятся ежегодные саммиты и громкие декларации. Ввиду её полной бесполезности в АТР, здесь актуализируются уже имеющиеся и создаются новые союзы из стран региона. Их экономической опорой, видимо, станет формирующееся сейчас “Транстихоокеанское партнёрство” во главе с США и Японией, в который войдут ряд стран американского и азиатского континентов.
Уже давно из США в адрес европейских союзников раздаются упрёки: “Ребята, хватит нахлебничать. Больше тратьтесь на собственную оборону”. Этот “мэссидж” особенно актуален сейчас, когда по понятным причинам объявлено о сокращении на предстоящие 10 лет почти вдвое оборонного бюджета США. Сужающиеся ресурсы надо сосредоточить на главном направлении, находящемся очень далеко от Европы. С целью подобного сосредоточения и осуществляется ускоренный военный уход из Афганистана, а также Ирака без особой оглядки на то, что там будет происходить “потом”.
Одна из причин, из-за которой американцы сохраняют военное присутствие в Европе, связана с новой “Большой игрой”. Речь идёт об использовании военного “инструментария” на западных границах России в качестве рычага давления с целью “правильного” выбора ею места в “диспозиции”, складывающейся в АТР. Видимо, важнейшая роль среди этих инструментов отводится публично обсуждаемым планам по строительству т.н. “евроПРО”.
Необходимо заметить, что основной элемент будущей “евроПРО”, т.е. противоракета Standart Missile-3 Block 2B, которая якобы будет обладать потенциалом перехвата межконтинентальных баллистических ракет (а, следовательно, нивелирования потенциала наших стратегических ядерных сил - СЯС), разрабатывается совместно американскими и японскими компаниями. Но в Японии с 1967 г. действует запрет на экспорт систем вооружений, произведенных отечественным ВПК. Поэтому уже длительное время США ведут переговоры со своими японскими коллегами на предмет получения разрешения на продажу в “третьи” страны совместно разрабатываемых систем ПРО.
В конце 2011 г. в упомянутый запрет были внесены “смягчающие” поправки и велика вероятность того, что уже в ближайшем будущем в Японии от него откажутся вообще. Таким образом, в американских политических манёврах вокруг “евроПРО” (очевидным образом направленных в сторону России), видимо, появится ещё один их полноценный участник. С собственными интересами и мотивами, не обязательно полностью совпадающими с американскими. Немаловажно упомянуть, что отношения между Японией и Россией довольно противоречивы.
Пример с “евроПРО” является лишь иллюстрацией сложности и подвижности внешнеполитического “поля”, в котором сегодня находится Россия. Оно накладывается на не менее сложную внутреннюю ситуацию в стране (в социально-политическом, культурно-религиозном, экономическом и прочих аспектах). Решать же совокупность внешних и внутренних проблем любой страны, как выше отмечалось, призвана “Большая стратегия”.
Предлагаем получить высшее образование в России с оплатой после получения. Купить настоящий диплом можно здесь.
